Особенности русской разведки в переходный период   ::   Зотиков Дмитрий

Уже шесть часов пробило. Могу и опоздать.

Наконец-то стало тихо. Так тихо, что было слышно, как в коридоре хлопнула соседняя дверь. Секретарша Любочка, как обычно, прошла в кабинет директора.



Глава 7. Крушение надежд

Директора института опытной физики Ивана Никифоровича Побегайло любили женщины. Любили так сильно, что к сорока восьми годам у Ивана Никифоровича кончились деньги. Да, да, да. Директора, к его огромному сожалению, женщины любили отнюдь не бескорыстно. Дорогие рестораны, поездки на горнолыжные курорты Швейцарии и пляжи Таиланда отнимали все сбережения Ивана Никифоровича. К тому же он очень любил испытать судьбу в рулетку и покер.

— За удовольствия надо платить, желательно в конвертируемой валюте, — тяжело вздыхал Побегайло, путешествуя по коридорам своего института.

Сзади директора, на почтительном расстоянии, держа на весу блокнот и ручку, семенила его секретарша Любочка. Попадавшиеся навстречу Побегайло сотрудники почтительно раскланивались и прижимались к стенкам. 120 — килограммовая туша Ивана Никифоровича, невольно вызывавшая почтение подчиненных, подплыла к своему кабинету. Дальше проход был закрыт. Закрыт для всех, включая Побегайло. За кабинетом находилась сверхсекретная лаборатория, сотрудники которой подчинялись напрямую министру обороны. Иван Никифорович остановился и почесал в задумчивости нос. Какая-то мысль явно пыталась прорваться в его рано облысевшую сзади голову. Правда, гораздо легче было танкам Гудериана прорвать оборону Москвы или гвардии Саддама Хуссейна победить войска коалиции, чем свежей мысли пробиться в полысевшую от любовных похождений голову директора. Но, каких только чудес не бывает в этой жизни.

— Любочка, — пробасил Иван Никифорович, — пригласи ко мне в кабинет начальника лаборатории Петушкова. Срочно. 

Так началась новая глава в приключениях офицеров ГРУ, возомнивших о себе, черт знает что. Точнее для них то приключения подходили к концу, ибо так уж устроен этот мир. На каждое действие есть свое противодействие, как гласит один из законов учебной программы для седьмого класса.

Войдя в приемную и положив на стол секретаря шоколадку «Мишка на севере», Георгий Викторович почтительно постучал в дверь директора.

— Разрешите войти? — Входи, дорогой, входи, — Иван Никифорович встал с кресла.

— Чай, кофе или может коньячку?

Петушков стушевался. Так его директор еще ни разу не встречал.

— Нет, что вы. Я на службе. Сегодня еще несколько экспериментов надо провести.

— Жаль, очень жаль, уважаемый Георгий Викторович. Живем практически по соседству, а я о твоей работе практически ничего не знаю. Только слухи разные доходят. То ли ты снежного человека клонируешь, то ли эликсир молодости изобретаешь.

— Вы же в курсе, Иван Никифорович. Внутренние инструкции не позволяют мне распространяться о работе лаборатории.

— Да? А вот мне докладывают, что твои подчиненные что-то нехорошее задумали. Сидят, понимаешь, часами в буфете, коньяк пьют. Чуть ли не заговор какой замышляют. Не меня ли подсидеть решили! — Побегайло стукнул кулаком по столу. — У меня ведь силенок достаточно и связи неплохие в верхах. Давай, Викторович, рассказывай все, как есть, а то уж больно далекие у нас с тобой отношения.

— Вы даже представить себе не можете, насколько они близкие, — горестно вздохнул Петушков. — Ладно. Вы правы. Я, как честный человек обязан доложить, что в недрах вверенной мне лаборатории группой отщепенцев во главе с майором ГРУ Угаровым готовится захват власти путем использования моего изобретения...

Петушков рассказал все и обо всем. Обо всем, кроме Любочки. Мало ли директор обидится. Конечно, начальство в этой жизни сплошь и рядом пользует своих подчиненных.