Родина слонов   ::   Калганов Андрей

Абдульмухаймин проглотил обиду и вошел.

Лениво развалясь на персидском ковре, Буре потягивал кумыс. Глаза хана были полуприкрыты. Не поднимая взгляда, он швырнул несколько монет:

— Остальное получишь, когда твое зелье и моя рабыня сделают свое дело!

Абдульмухаймин бросился собирать золотые дирхемы.

— Он не подведет, — бормотал бедуин, — опиум никогда тебя не подводил, могущественный хан! Разве зря я вез его тебе? Разве зря я выучил язык Ашина, чтобы говорить с тобой? — Собрав монеты, Абдульмухаймин сунул их за щеку и осклабился. — Когда ты получишь, что пожелаешь, я приду за остальным.

Начальник стражей был горд и потому забыл про почтительность. Это он рассказал Буре про Абаль и надоумил его, как обернуть горе Умара на пользу хану, это он привозил Буре опиум и научил подмешивать в кумыс. Скоро Абдульмухаймин станет богатым человеком, и ему больше не нужно будет охранять караваны.

— Ты придешь, когда я тебя позову, — процедил сквозь зубы хан, — пошел прочь!

* * *



Светка остановилась у входа в шатер Умара и прислушалась. Изнутри доносились дикие крики и рычание. «Допился, — со злорадством подумала она, — ишь как крючит болезного».

Она укоризненно посмотрела на конвоира — здоровенного парня с копьем, в кольчуге. На голову детина нахлобучил островерхий шлем с железными пластинами, прикрывающими щеки, отчего был похож на красноармейца в буденовке. Только звезды не хватает.

— Ну что, доволен, бесстыжая рожа? — по-русски проговорила она. — Привел девушку к козлу-минотавру?

В ответ парень сказал по-тюркски, чтобы невольница говорила на языке Ашина. Дескать, другого языка он не понимает.

«Ну, сейчас мы проверим, понимаешь или нет», — зло подумала Светка и обложила его трехэтажным матом.

Парень нахмурился и сказал по-тюркски:

— Чего ругаешься, коза!

— Так, значит, с языком проблем нет! — засмеялась Светка. — В какие игры вы тут играете?

Парень тупо уставился на нее:

— Говори на языке Ашина, рабыня. Иначе тебя накажут!

Детина выглядел таким идиотом, что у Светки возникли сомнения, разумеет ли он великий и могучий. Может, и не разумеет. Может, он хлопкороб из туркменской глубинки и в школе не обучался. А что матюги понял... так их и эскимос поймет.

— Не губи меня, добрый молодец, — с издевкой проговорила Светка по-тюркски, — я тебе еще пригожусь.

— Ты собственность моего господина, — совершенно серьезно ответил парень, — только господин может наказать тебя.

Из шатра вновь донесся рык. У Светки мелькнула догадка. Наверное, ради араба по имени Умар и затеяно все это древнетюркское представление. Отвалил долларов, братья-туркмены и расстарались. А что, вполне логичная версия, извращенцев на белом свете хватает. Ведь играют же буржуи, скажем, в младенцев. Даже специальные пансионаты имеются, где их пеленают, кормят из рожка, меняют подгузники. Так почему бы богатому арабу не поиграть в древнего купца? Может, он даже профессиональных актеров нанял?

— Делай, что велел тебе господин, — подтолкнул ее парень.

* * *



Девушка отодвинула полог и вошла. Повсюду валялись объедки. Из бурдюка вытекал кумыс. Возле очага в растерзанном халате метался Умар, размахивал кинжалом и сыпал проклятиями. Увидев Светку, он впал в еще большее буйство — принялся лягаться, завывать и подскакивать. Пояс халата совсем размотался и путался под ногами. Умар с остервенением сорвал его и швырнул в Светку:

— Прочь, прочь, женщина-демон, убирайся, откуда пришла!

«Вот беда, — подумала Светка, — черти одолели, возись теперь с ним».

Она выглянула наружу и крикнула охраннику, чтобы принесли воды. Через короткое время появилась статистка-рабыня с бурдюком. «Даже реквизитом правильным обзавелись», — подумала Светка.