Слушайте песню перьев   ::   Внуков Николай

— На имперский состав они не посмеют напасть. Если, конечно, не захотят своей смерти! — заносчиво сказал младший.

Старший усмехнулся:

— Много ты понимаешь, сосунок. Поездил бы с мое на этих имперских составах, затянул бы совсем другую песню. Эти славянские варвары и воюют по-варварски. Когда разбивают их основные силы, население уходит в лес и собирается в бандитские шайки. Они нападают небольшими группами и сразу же исчезают.

Он достал из кармана френча сигарету и закурил, пряча огонек зажигалки от ветра в рукав шинели.

— На этой самой дороге уже было одно такое дело. Они сделали завал и обстреляли эшелон, в котором везли в рейх рабочую силу. Убили двоих наших. Теперь для проверки полотна впереди состава пускают дрезину с пулеметной установкой. В случае опасности ребята с дрезины дадут сигнал желтой ракетой. Но все-таки посматривать по сторонам не мешает.

Младший, облокотившись о борт тормозной площадки, плотнее захватил в ладонь рифленую рукоятку автомата. Прищурив глаза, он всматривался в лесные сумерки, густевшие по обеим сторонам железной дороги. Каска его поворачивалась то вправо, то влево.

«Зря я его назвал сосунком, — подумал старший. — Совсем молодой парнишка и слегка смахивает на моего Клауса. Ишь ты, как испугался! Того и гляди, в штаны наложит. Надо его успокоить».

— Ты из каких мест, парень? С юга или из Пруссии? Никак не пойму по твоему выговору. То вроде южанин, а иногда будто остзеец.

— Я из Саксонии, из Вернигероде. Слышал?

— Это недалеко от Галле, да? Слышал, конечно. Но никогда у вас не был. Говорят, красивые места.

— Красивые! — воскликнул, оживляясь, младший. — Они не красивые, они прекрасные! Наша земля недаром называется землей тысячи утренних зорь. Посмотрел бы, какие у нас озера! А леса! Разве это лес? — ткнул он стволом автомата в сторону бегущих вдоль вагона деревьев. — Это трущоба. А наши леса веселые, светлые. А какие у нас девушки!

— Каждая лягушка свою лужу хвалит, — многозначительно изрек старший. — Для меня, например, лучше моего Потсдама на всем белом свете ничего нет. Вот наведем порядок у этих паршивых поляков, обзаведемся землицей, фермами, как обещал фюрер, приезжай-ка тогда ко мне. Я тебе такое у нас в Потсдаме покажу — ахнешь! Теперь уж недолго, неделька-вторая — и войне конец… Эй, друг, ты чего там увидел, бандитов, что ли?

— Смотри! — вытянул руку младший, и на лице его переметнулись удивление и страх. — Вон, видишь, еще один. Что это такое, а?

Старший вгляделся в сходящиеся вдали нити рельсов, на которых неведомо откуда появилось два темных пятна. Будто два потерянных кем-то мешка лежало на шпалах. Они так быстро уходили назад, что ничего нельзя было рассмотреть подробно. И только когда на полотне появилось третье пятно, он сообразил, что это такое. Выругавшись, рванул с шеи свой шмайсер и, приложившись, выпустил длинную очередь в лестницу убегающих шпал. Рядом загрохотал автомат младшего.

…Станислав опустил ноги в пролом, потом осторожно протиснулся в него сам. Внизу лязгала и грохотала земля.

— Падай ничком, на руки. Постарайся, чтобы тебя не перевернуло. Самое главное, чтобы не перевернуло. И не шевелись, пока не пройдут все вагоны! — сказал парень в комбинезоне Станиславу.

Станислав усмехнулся.

…Еще там, у скалы Одинокого Воина, Дикий Зверь учил семилетних ути падать с мустанга на полном скаку так, чтобы не сломать себе ключицы и ребра. Падать и замирать, чтобы преследователи приняли тебя за мертвого. А потом, ящерицей извиваясь между камнями, уползать в безопасное место. Сколько синяков было у него на плечах, сколько раз он до крови ссаживал колени и руки, прежде чем далась ему эта наука!

Он повис на одной руке, подогнув колени и слегка раскачиваясь в такт качанию вагона.