Сын племени навахов   ::   Шульц Джеймс Уиллард

Я не хотел говорить о своих опасениях. Члены Патуабу, всегда собиравшиеся в летней киве, теперь должны были встретиться в киве зимнего народа, друзей и родственников Оготы. Это не предвещало добра. А мне сильнее, чем когда-либо, хотелось жить.

Несмотря на великое наше горе, мы должны были работать. На следующее утро Келемана и я засевали поле Кутовы, а потом стали чинить и прочищать ачеквиа — оросительные каналы на нашем участке. Работали молча и думали только об Одиноком Утесе, который навеки ушел от нас.

Настал шестой день. Наша работа в поле была окончена, и мы остались дома с Начитимой. Он еще не оправился и чувствовал себя беспомощным и слабым. День тянулся бесконечно долго, мы почти не разговаривали друг с другом. Когда солнце склонилось к западу, к нам пришла Чоромана. Грустно посмотрела она на меня и, не говоря ни слова села рядом с Келеманой. Время шло. Наконец на южной площади раздался голос нашего кацика. Он кричал, что солнце заходит, и призывал всех членов Патуабу в северную киву. Тогда Чоромана сказала, что поможет Келемане вести Начитиму. Женщины взяли его под руки и вывели из дома, а я остался один.

О, как хотелось мне жить, чтобы отомстить навахам за смерть брата и нападение на мирных тэва! Казалось, сердце мое вот-вот разорвется от ненависти к навахам, моему родному народу. Вернулись женщины, подсели ко мне и обняли меня за плечи. Я чувствовал, что они дрожат, словно им холодно. Мы долго молчали.

Наконец раздалось шарканье ног по крыше, и а комнату вошел юноша. Он сказал, что меня ждут в киве. Мы вышли вместе. Он проводил меня до северной площади, где собралась большая толпа. Я прошел мимо, ни на кого не глядя. Поднявшись по ступеням, я пересек крышу и спустился по лестнице во внутреннее помещение кивы. Все члены Патуабу сидели вокруг костра, а Поаниу заняла место в стороне. У ее ног лежала, свернувшись кольцами, огромная змея. Голову змея повернула к огню.

Я словно окаменел. Как сквозь сон, услышал я голос летнего кацика, назвавшего меня по имени. Я сделал несколько шагов и остановился перед ним и зимним кациком, который сидел по правую его руку.

«Сейчас меня приговорят к смерти», подумал я.

Подняв руку, чтобы привлечь к себе внимание, старый кацик сказал:

— Уампус! С того дня, как ты, пленник, вошел в Покводж, мы, члены тайного совета Патуабу, начали за тобой следить. В пуэбло были у тебя враги. Мы остались довольны тем, как ты к ним относился — всегда справедливо. Мы гордились, что ты — один из нас, когда ты убил большого медведя. Мы гордились тобой и были тебе благодарны, когда ты убил двух утов. Во время наступления навахов был убит наш храбрый военный вождь; мы знаем, что ты спас Покводж, убив вождя неприятельского отряда, убив человека, родного тебе по крови. Уампус, сегодня мы здесь собрались для того, чтобы рассмотреть выставленные против тебя обвинения и выбрать нового военного вождя. Все мы сразу признали, что тебя никто не смеет называть изменником, ибо всегда ты был смелым защитником Покводжа. Поаниу, сидящая здесь со своей священной змеей, оказала, что хотя ты и молод, но она за всю свою долгую жизнь не встречала воина более смелого, чем ты. Она предложила назначить тебя нашим военным вождем. Тогда я спросил остальных, согласны ли они с Поаниу, и все без исключения одобрили ее выбор. Уампус, мне не нужно спрашивать тебя, всегда ли ты будешь защищать Покводж от всех врагов. Твой ответ мы знаем. Уампус, военный вождь Покводжа, член тайного совета Патуабу, займи свободное место, где не так давно сидел наш доблестный вождь Огоуоза.

Был ли я удивлен, услышав эти слова? Друг мой, я не верил своим ушам. Растерянный, я озирался по сторонам, но даже те люди, чьей ненависти я боялся, ласково мне улыбались.