Железная рука   ::   Буссенар Луи Анри

Самородное золото с переливами; тусклое золото, грязное после выпаривания из ртути, золото в слитках, похожее на медь; золото, с трудом собранное по зернышку, доставшееся тяжелой работой; золото, награбленное мародерами [14] , своего рода пионерами [15] этого дела; золото, припрятанное недобросовестными рабочими; золото, добытое ценой убийств.

Это богатство было нагромождено на столах сотнями килограммов. Потом на него по щепотке, по ложечке или по горсточке будут играть в казино на экваторе.

А сейчас все хотели услышать песню, словно на кон было поставлено достоинство этой разношерстной, разномастной публики. Крики усиливались. Опьяневшие гости стучали кулаками по столу, готовые разнести все заведение.

Внезапно раздался выстрел: «Паф!» Затем второй, третий: «Паф!. паф!..»

Дым, сверкание золотой россыпи, свист пуль погрузили всех на какой-то миг в оцепенение. Потом молчание прервалось. Посыпались вопросы:

— Что такое? Кто-то что-то украл? Кто-то поссорился? Убили кого-то?

Да нет, ей-богу, не то. Просто один человек так решил успокоить публику. Беспроигрышный прием, между прочим.

Звонкий, приятного тембра [16] голос прозвучал в постепенно воцаряющейся тишине:

— Мадемуазель Мадьяна, я слушал вас только что. И конечно, в восторге. Ваше пение слаще трелей соловья у нас, в старой доброй Франции. Это божественное пение arada в знойных дремучих лесах… Так соблаговолите выслушать меня. Я присоединяю свой голос к просьбе джентльменов, которые так громко кричат и умоляют вас, и говорю от имени всех нас, ваших почитателей: «Мадемуазель Мадьяна, еще одну песню!»

Все повернули головы к человеку, нашедшему такой оригинальный способ заставить себя слушать, а его похвала девушке выразила общее мнение большинства присутствующих.

Послышались крики:

— Браво! Хорошо сказано!

Но тут же кто-то недовольно, с ноткой зависти заворчал:

— Какого черта ему нужно? Кто он такой? Откуда взялся?..

Молодого мужчину никто не знал. Белые посетители, особенно с бритыми головами, устремили на него пристальные взгляды. У этих людей имелись все основания не любить новые лица…

Ворчание и враждебные взгляды в сторону незнакомца не достигали цели. Он оставался совершенно невозмутимым. Высокий, хорошо сложенный, крепкий, ладно одетый во фланелевый цвета морской волны костюм. Его лицо с первого взгляда вызывало симпатию или антипатию — сие зависело от того, кто смотрел, но никогда — равнодушие.

Большие серые глаза навыкате, простодушный, спокойный, примиряющий взгляд, который мог показаться нерешительным. Но время от времени в нем вспыхивало грозное пламя, — вот, пожалуй, то, что поражало в пришельце.

Ухоженная вьющаяся бородка приятно охватывала свежее, чуть розовое лицо вновь прибывшего. Его пока не коснулась анемия… [17] Губы, пожалуй, слишком пухлые, улыбающиеся, а нос прямой, тонкий с подвижными ноздрями. Вид у него был бравый, решительный, это впечатление подкрепляли широкие плечи, выпуклая грудь, мускулистые, но изящные руки… И хотелось сказать: славный малый и, должно быть, надежный компаньон.

Перед ширмой из зеленых растений, украшенной яркими цветами, появилась элегантная женщина.

Публика, ставшая вдруг внимательной, почтительной, очарованной, пришла в восхищение:

— О, Мадьяна!..

Вновь раздались громкие, восторженные крики «браво». Да, это была она.

Осанка королевы, лицо — как из мрамора, зубы — словно из жемчуга, глаза сверкают, будто два черных алмаза, и — шестнадцать лет! Возраст полного расцвета чудесной креольской [18] красоты.

И это красивое имя, такое звучное и нежное одновременно даже в устах диких авантюристов: Мадьяна!..