Баллада о птице   ::   Воронов Виктор

Глава 1

Данный в детстве, при обстоятельствах несколько странных и нелепых, зарок трезвости и некурения только усугублял, при понимании всей его условности и случайности, чувство виноватости перед самим собой ребенком, предполагавшим себя - взрослого, иным, миновавшим те смутные пути и перипетии, что неизбежностью и неминуемостью своего воплощения пахнули на меня во время нахождения около гроба учительницы, имени которой я не знал и оказался там только волею кого-то из взрослых, поставивших меня и моего одноклассника в качестве статистов, не объяснив даже, зачем это надо, и, оглушенный непониманием своего отношения к происходящему, я обрел иной слух, и шаги меня - еще не ставшего им - вместе со звуком своим донесли до меня ненужность неизбежных путей моих, и в попытке свернуть хоть куда-то я дал той, кого провожал в последний путь, клятву, зная, что данная над гробом, клятва становится нерушимой, и уже доборматывая глупые детские формулы, понял я обреченность свою на клятвопреступление н неизбежность расплаты за него, и тем самым звук несделанных еще шагов спился с тяжелым ударом первого шага, увлекшего меня на пути эти, уведшие в невозможность встречи с тобой.

И не платой ли за клятвопреступление это много позже стали неуспевания мои на похороны отца, а затем в мамы, когда я догонял прождавших меня и не смогших более ждать, догонял, но уже перед самой могилой, и успевал проститься, до над гробом шли другие, а я - продолжал провожать незнакомую мне учительницу в снах, которые, к счастью, утром забываются, и вновь и вновь не успевал к похоронам отца и мамы, догоняя и не успевая, и долго ли блуждать мне в сне этом, давно уже воплощенном, и долог ли был путь мальчика-статиста над гробом чужого ему человека, и было ли все это или привиделось, но всплывало все это в переплетениях, не позволяющих разобраться в начальности событий, замкнувшихся в бесконечную ленту ВРЕМЕНИ ПУТИ.

Глава 2

Перипетии перипетия одного только из достаточно многих не столь и важны для понимания происшедшего гораздо позже, но события, впрочем, и событиями-то их назвать преувеличением будет, скорее, отсвет наблюдения за событиями, не приведшими ни к какому результату, несмотря на обилие участников, так что, не события, а проблески среди попыток обрести беспамятство в чуждом ему, ведь я вправе говорить теперь - ему, не лукавя перед собой, потому как честно пытался отречься от себя - предыдущего, веря, что не вернусь к себе - такому - в последующем, так вот, в беспутстве, каковое, будучи изначально не лишним и неинтересным, а, скорее, невоспламеняющим, тем успешнее уводившим в беспамятство, оказались неким лейтмотивом или контрапунктом, возникавшим на протяжении ряда лет в ситуациях, подобных столь же, сколь и различных, а потому и не суть важно соответствие событий хронологии.

Вкрапление их в ткань того или иного года зависело более от состава участников, нежели диктовалось логикой происходившего.

Да и происходило ли что-либо, на чем стоит задержаться вниманию теперь, когда безусловно ясно, что тень твоя, легшая на эти годы, все удлиняется и удлиняется, впрочем, вполне в соответствии с самой природой тени, ибо дело идет к закату, а предзакатные тени порой уводят нас так далеко, что мы и не замечали исчезновения зашедшего солнца и появления тени уже лунной, может, поэтому так особенно остро ощущение присутствия не тебя, так тени твоей именно в полнолуние, когда "тени резки", и освещение убогого сарая превращает его если не в памятник архитектуры XX века, то уж скрадывает все изъяны бездумности косорукого плотника, сколотившего его.