Собака с деревянной ногой   ::   Айриш Уильям

Протянув руку к верхней полке, он нащупал там старую, всю измятую оловянную табакерку. Селия никогда в неё не заглядывала, считая, что дед хранит там свой табак. И в некотором смысле, это было действительно так. Но именно, в некотором смысле, потому что табак занимал только три четверти табакерки. Под ним лежала пачка перетянутых резинкой ассигнаций. Мартин вынул её и пересчитал деньги: все точно, десять билетов по пятьдесят долларов. Всего 500 долларов.

– Конечно, не стоит ей рассказывать, откуда мы их взяли, – сказал слепой собаке. – Она жутко рассердится, если узнает. Однажды она даже сказала, что сразу уйдет, если застанет меня за этим.

Дик поднял морду и слегка оскалил клыки. Выглядело это, как улыбка соучастника.

Мартин снова зарыл деньги в табак и поставил табакерку на место.

– Чем больше становится денег, тем труднее мне будет правдоподобно объяснить, где я их взял. Можно, конечно, сказать, что меня чуть не задавил богатый банкир. Как думаешь, она поверит?

Сам Мартин в этом сильно сомневался и покачал головой.

– Нет. Не поверит. Но нам обязательно придется что-нибудь придумать.

А дело было в том, что деньги ему давали люди в парке, подавали как милостыню. Но сам он не просил. Он не сидел с табличкой "Подайте бедному слепому!". Просто на скамейке, где он обычно отдыхал, стояла старая армейская кружка, просто кружка, чтобы можно было дать попить собаке. Люди сами, проходя мимо, кидали туда мелочь. И что ему было делать? Не бежать же за ними вдогонку, пытаясь эти деньги вернуть. Тем более, что он не видел, что ему давали.

Каждый раз перед возвращением домой Мартин, опасаясь, что звон монет в кармане его выдаст, обменивал их на бумажные купюры. Делал он это в одном и том же табачном киоске. Когда же у него накапливалось 10 бумажек по доллару, он менял их на одну десятку. И сразу же, поскольку его пальцы при всей их чувствительности не могли наощупь определить достоинство купюры, спрашивал у кого-либо из прохожих:

– Это действительно десять долларов?

И каждый мог понять, что старик Мартин Кэмпбелл, несмотря на искреннее простодушие, написанное на его лице, был не из простачков.

– Дай мне шляпу, Дик!

Пес тут же поднялся, вышел в другую комнату и минуту спустя вернулся со старой фетровой шляпой в зубах. Мартин взял её, поцеловав при этом своего любимца. Затем положил в карман кружку, подумав, что та не продержалась бы в доме и минуты, узнай внучка о её магических свойствах. Надел темные очки. Против очков Селия не возражала, понимая, что именно они предупреждают людей о слепоте человека, их надевшего, заставляя быть внимательнее. И пешеходы, и водители быстрее понимали, в чем дело, когда видели переходящих дорогу или медленно идущих по тротуару человека в темных очках и собаку.

Взяв трость, кисет и трубку и положив в карман полдоллара, выданные внучкой, Мартин закрыл дверь на ключ и вышел из дому.

Спустившись с крыльца, он услышал женский голос:

– Здравствуйте, мистер Кэмпбелл. Идете прогуляться в парк?

Мартин сразу узнал голос консьержки:

– Здравствуйте, здравствуйте, миссис Шульц, – приветливо ответил он.

За пределами дома Мартин полностью полагался на пса, и Дик прекрасно справлялся со своими обязанностями. Собака управляла движением хозяина, в нужный момент прислоняясь мордой к его ноге. Так было всегда, когда они гуляли.

Так было и на этот раз. Через полсотни метров Дик остановил хозяина. Они дошли до одной из улиц, которую нужно было перейти, чтобы попасть в парк. Мартин нащупал тростью спуск с тротуара и шагнул на проезжую часть. Скрип тормозов не испугал старика – он был абсолютно уверен в своем помощнике, который осторожно подталкивал его мордой.