Чокнутые   ::   Кунин Владимир

Родик и Герстнер тревожно выпрыгнули из колымаги…

В ожидании лошадей они сидели на постоялом дворе и отпаивали горячим козьим молоком мокрого, дрожащего, закутанного в клетчатый плед Тихона Зайцева.

- Как же это ты, секретный агент тайной полиции, плавать не умеешь? - спросил Родик.

- Да когда было плавать-то учиться, ваше благородие Родион Иванович? Ведь все пишем да следим, следим да пишем… - шмыгал носом Тихон.

- Господи! - поразился Родион. - Я же всю жизнь считал, что тайный агент Третьего жандармского отделения и плавает как рыба, и стреляет, как Робин Гуд! Из пистолета - бац! И с сорока шагов - белке в глаз!..

Зайцев горестно махнул рукой:

- Да я с пяти шагов слону в задницу не попаду…

- Дай-ко я тебе еще молочка подолью горячего, - жалостливо сказал Пиранделло. - Козье молоко от всех напастей!

Мимо пробежал станционный смотритель, покосился лукаво.

- Как с лошадьми, любезный? - спросил его Родик.

- Лошадей нет, извиняюсь, и не предвидится, ваше благородие.

- Черт знает что… - пробормотал Родик и спросил у Тихона: - А документ у тебя какой-нибудь есть?

- А как же! - Тихон нашарил нагрудный кожаный мешочек, вытащил подмоченную бумаженцию. - А то случись чего!..

Родик прочитал документ, на секунду задумался и сказал:

- Вот что, Тиша. Поедешь с нами. Харчи наши, жалованье казенное. Доносы тебе поможем писать. А сейчас…

И крикнул станционному смотрителю:

- Эй, любезнейший! Быстро четверку лучших лошадей тайному агенту Третьего отделения собственной его величества канцелярии! Покажи ему документ, Тихон. Покажи, покажи!..

Запряженная четверкой лошадей, ехала вместительная карета с огромной штангой на запятках.

Теперь в карете сидели пятеро - Герстнер, Родик, Пиранделло, коза и Тихон Зайцев. Все работали: Герстнер делал пометки на грифельной доске, Родик отмечал проезжаемые места на карте, Пиранделло вычесывал Фросю, Зайцев писал очередное донесение Бенкендорфу.

- Дальше как, Родион Иванович?.. - спросил Тихон и показал уже написанное.

- Не «сикретно», а «секретно», грамотей. А дальше так: «С величайшими опасностями и риском для жизни мне удалось внедриться в наблюдаемую группу». Написал? Точка. Теперь проси жалованье за истекшие полгода и подписывайся: «Агент ноль, ноль, ноль, семь». Или «восемь»? А, Тихон? Как там у вас это делается?

- Нет. Я обычно пишу: «Преданный Отечеству и вашему высокопревосходительству Тихон Зайцев».

- Очень хорошо! Вот так и пиши. Не меняй стиль.

Перед самым Петербургом карета наших героев попала в плотный туман. Тревожно блеяла Фрося, бестолково суетились вокруг кареты путешественники, отчаянно причитал возница:

- Ой, беда-то… Помоги, сохрани и выведи, Господи!..

И вдруг совсем рядом в тумане возникло некое странное свечение в человеческий рост с неясными очертаниями. И насмешливый девичий голос проговорил:

- По таким пустякам - и сразу к самому Господу?

Все замерли. Свечение растаяло, и на его месте возникла прелестная девушка лет восемнадцати!

- Что это вы так приуныли? - улыбнулась она.

- Заблудились… - хрипло сказал Пиранделло.

- Эка важность! - Девушка что-го пошептала лошадям, погладила их и крикнула путникам: - Садитесь!

Она сразу же уютно устроилась в карете и приказала вознице:

- Погоняй!..

Лошади легко понесли карету в сплошной белой мгле. Фрося положила голову девушке на колени и блаженно прикрыла глаза.

- Батюшки!.. Она же никого к себе не подпускала! - перекрестился Пиранделло.

- Ура! - заорал возница. - На большак вылезли!!!

Герстнер церемонно снял шляпу. Девушка предупредила вопрос:

- Меня зовут Мария.

- Местная? - сразу попытался уточнить Зайцев.

- Это как посмотреть, - рассмеялась Мария.

Родион Иванович увидел, как Мария зябко передернула плечами.

- Озябла, Машенька?

- Ага. Ждала вас долго.