Добро пожаловать в обезьянник   ::   Воннегут Курт

Он неуклюже пожал плечами, изображая неведение.

— Мы этого точно не знаем.

— По-моему, это про Билли-поэта знают все, — что он специализируется на дефлорации Хозяек Салонов Этического Самоубийства.

Нэнси была девственницей. Все Хозяйки были девственницами. Они также должны были обладать учёной степенью по психологии и немного знать медицину. И еще они должны были иметь округлые розовые формы, и рост не менее шести футов.

Америка изменилась во многом, но на метрическую систему измерения так и не перешла.

Нэнси Маклухэн была оскорблена попыткой шерифа скрыть от нее и Мэри всю правду о Билли-поэте, — как будто, услышав ее, они могли запаниковать. Так она и сказала шерифу.

— Как Вы думаете, сколько сможет продержаться в СЭСе девушка, — сказала она, имея в виду Салон Этического Самоубийства, которую так легко напугать?

Шериф сделал шаг назад, потеребил подбородок.

— Пожалуй, недолго.

— Вот именно, — сказала Нэнси, подходя к нему вплотную и поднося к его лицу ладонь, — ребром вперед, — готовую к разящему удару каратэ.

Все Хозяйки были мастерами дзюдо и каратэ.

— Если вы желаете выяснить, насколько мы беспомощны, только шагните ко мне и сделайте вид, что вы Билли-поэт.

Шериф покачал головой и слабо улыбнулся ей.

— Что-то не хочется.

— Это самое умное, что Вы сегодня сказали, — проговорила Нэнси, поворачиваясь к нему спиной под смех Мэри. — Мы не напуганы, мы разгневаны. Впрочем, даже нет. Он того не стоит. Нам просто скучно. Как это всё нелепо и скучно: он должен был приехать из такой дали, произвести весь этот шум, чтобы в конце концов…

Она не закончила фразу.

— Уж очень это нелепо.

— Я не так сильно ненавижу его, как этих женщин, которые без борьбы позволяют ему делать это с собой, — сказала Мэри. — Позволяют, а потом даже не могут рассказать полиции, как он выглядит. И это Хозяйки Салонов!

— Просто они подзапустили каратэ, — сказала Нэнси.

* * *



Не только Билли-поэта притягивали Хозяйки Салонов Этического Самоубийства. Они притягивали всех негодников. Отказываясь принимать таблетки, негодники довели себя до сексуального сумасшествия, и всё в облике Хозяек — белые губы, большие глаза, обтягивающие трико, туфли — с магической силой влекло их и кричало: с е к с, с е к с, с е к с.

На самом деле любая Хозяйка, конечно, меньше всего думала о сексе.

— Если Билли будет действовать согласно своему обычному М.О. [4] , — сказал шериф, — он сначала изучит ваши привычки, разведает обстановку. А затем он выберет одну из вас и пришлет ей по почте свой грязный стишок.

— Очаровательно, — сказала Нэнси.

— Известно, что он пользуется также и телефоном.

— Как это смело, — сказала Нэнси.

За спиной шерифа она увидела приближающегося почтальона.

* * *



Над дверью кабинки, которую обслуживала Нэнси, загорелась синяя лампочка. Клиент в кабинке просил Хозяйку зайти. В данный момент это была единственная занятая кабинка.

Шериф спросил Нэнси, возможно ли, что мужчина в кабинке и есть Билли-поэт, на что она ответила: «Если даже это он, я смогу сломать ему шею двумя пальцами».

— Дряхлый дедуля, — сказала, Мэри, которая также его видела.

«Дряхлым дедулей» был любой пожилой мужчина, — этакий милашка-старикан, — который шутит и острит без конца, часами предается воспоминаниям, прежде чем позволит Хозяйке усыпить себя.

Нэнси устало вздохнула.

— Мы с ним уже два часа выбираем меню для последнего обеда.

И тут вошел почтальон всего с одним письмом. На конверте жирным карандашом было написано имя Нэнси. Переполненная гневом и отвращением, она вскрыла конверт, зная заранее, что это какая-то непристойность от Билли.

Она была права. В конверте были стихи.