Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

- А они, которые в годах, любят молоденьких. Уж это точно.

- Скажи какой знаток!

- Ладно. Ты про аппетит слыхал?

Михаил улыбнулся: сейчас Егорша расскажет какую-нибудь похабель - на всякий случай у него анекдот да притча.

- Так было дело. - Егорша поворачивается к нему лицом. - Баба одна аппетитом маялась. Ну, худо ела, понимаешь? Муж ей и то, и се, всяких там продуктов-пряников в лавке накупит - до войны дело было, - полный стол наставит. Ешь, жена, чего хочешь. Не ест. Как кобыла худая, морду от сена воротит. Ну что ты будешь делать! Вот так-то раз поутру, часов в восемь, угощает муж жену. И опять то же самое: опять не хочу, опять аппетита нету. А мужику за дровами ехать надо, лошадь в упряжке под окошком стоит. "Ладно, говорит, поеду, а ты, говорит, посиди подожди. Должен появиться аппетит". Ну, жена послушная, как наказал муж, так и сделала: сидит у стола, ждет, когда появится аппетит. А тут откуда ни возьмись - солдат, под окошком топает. Разудалый такой Ванюха-хват, с царской службы домой пробирается. Жена, ну эта самая Авдотья, увидала: "Слышь-ко, говорит, тебя, говорит, не Аппетитом зовут? " А солдату все едино - как ни назови. "Аппетитом". - "Дак я же, говорит, который день тебя жду. Заходи скорее..." Ну, после полудня возвращается муж с дровами. Рад-радехонек! На столе ни крошки, и жена веселая. "Что, говорит, был у тебя аппетит?" - "Был, говорит. Да такой хороший. Поезжай скорее по сено. Он на ночь обещался прийти..." - Под смех Михаила Егорша закончил: - Видишь, когда еще баба аппетитом маялась. До войны. При живом муже. Соображаешь теперь?

- Сукин ты сын! - сказал Михаил. - И завсегда у тебя какая-то ерунда на уме. Ты лучше скажи, как теперь жить будем.

- А что?

- Как что? Война кончилась, а дальше?

- Тю, нашел о чем горевать. Не беспокойся. Там, наверху, большие мужики газеты читают...

- Да я не про то. Как ты не понимаешь! Вот, к примеру, ты. Я бы на твоем месте учиться мотанул, честное слово.

- Мотай на здоровье. Нынче никому не запрещено.

- Болван! У меня сколько на шее? А у тебя один дедко, да и с того еще ты тянешь...

Егорша повернулся на спину, подложил под голову веник. Затем, помолчав, объявил:

- У меня задача покамест такая - добыть серп с молотом. А дальше поглядим, что и как.

- Чего-то я раньше не замечал, чтобы тебя к кузнице тянуло.

- И сейчас не тянет.

- Дак чего же?

- Мне надо такой серп и молот, - сказал Егорша, потягиваясь, - у которых крылышки. Чтобы подвесился к ним и полетел, куда захотел.

- А, ты вот о чем, - догадался Михаил. - Про паспорт. Не знаю. Сосны да ели и без паспорта нас признают.

- С колхозным леском покончено, - сказал Егорша.

- Это кто тебя отпустит?

В сенцах что-то брякнуло, вроде дужки от ведра, потом Лизкин голос:

- Есть ли жар-то?

Егорша живо приподнялся на полку, заорал:

- Лизка! Потри спину!

- Я те потру. Батогом суковатым. Подойдет?

Когда в сенцах все заглохло, Михаил рьяно, исподлобья поглядел на Егоршу, коротко бросил:

- Ты говори, да знай с кем.

- Ну еще, нельзя и пошутить.

Лизка снова вернулась в сенцы:

- Я из-за этого зубана забыла, зачем и пришла. Тебя Анфиса Петровна ждет. Срочно, говорит, Михаила надо. Так что больно-то не размывайся. В субботу вымоешься.

- Ну вот, - сказал Михаил и невесело усмехнулся. - Не успел одну грязь смыть - другая ждет.

- Да, - сказал Егорша, - колхозная жистянка известна: из одного хомута да в другой. Нет, я нынче поворачиваю на все сто восемьдесят. Баран и тот, понимаешь, башкой иногда крутит, а мы что... Царь природы...

2

Приход председателя на дом, да еще в день приезда из лесу, ничего доброго не сулил - Михаил хорошо это знал по прошлому. Опять какое-нибудь пожарное дело: либо за сеном тащись с бабами на ночь глядя, либо - семенами у соседа разжились - мотай срочно за семенами...

Одним словом, выручай, Михаил.