Евангелие от Марии или немного лжи о любви, смерти и дееписателе Фоме   ::   Талмер Моника

Какая дорога из её любви привела её сюда? Что же было в том, о, Господи, что она однажды, перейдя ту самую черту, отделяющую боль от разума, неожиданно так просто открыла для себя? Для чего же тогда он, сидя на земле сломал мёртвую сухую ветку и сказал ей, что его зовут Иисус? Ведь то, что случилось тогда, было важней и больше целого мира…

Такие близкие и живые, вставали обрывки дней и слов, наступали снова ночи, а за ними — рассветы, и на глазах бесследно растворялись в страшной, неизбывной печали. Память отказывала ей и забирала с собой его улыбку, впадины на щеках и лучистую сеточку морщин.

Закрыв рукой рот, она сдавленно закричала, мотая головой из стороны в сторону, содрогаясь всем телом от бессильного отчаяния.

Но самое страшное запоздало и пришло потом, когда с ясностью, сразившей её, она наконец поняла, что в эту ночь из чужих окон неумолимо и жутко прямо на неё смотрело её собственное горе, у которого не было ни имени, ни срока…



Евангелие от Марии

— Мария, -говорил кто-то, тряся её за плечо. -Ты слышишь, Мария? Что с тобой?

Над ней склонилась одна из женщин, держа в руке кувшин с водой.

— Уже вечер скоро… плохо ей, -услышала она. — Как принесли вчера вечером — до сих пор в себя не пришла.

— Поспит пусть.

— Воды бы хоть…

— Да нет, лучше так, не трогай.

— Может, сделать что, отвар какой…

— Пусть лежит, кто знает, что ей теперь нужно.

Не открывая глаз, она повернулась на бок и зарыдала, кусая руку, чтобы не раскричаться.

— Водички выпей, -сказала ей женщина. -Ну, чего ты… это я, Марфа.

— Говорю тебе, оставь её. Три дня теперь будет плакать…

— Плохо ей, бедной, не ела сколько же…

— Обходилась раньше как-то без твоих забот, и теперь обойдётся. Погляди на неё -кроме неё будто никого и нет тут больше. Бегай тут вокруг… Кто он ей — муж или кто? Можно подумать…

— Да замолчи ты, что ли… Видишь, как убивается…

— Не сильно-то и убивается. Померла бы уже, коли на то… Жива же, значит, не больно-то… не те это слёзы.

— Послушай, принеси пойди лучше чего… что осталось…

— А что осталось? Теперь прикажешь её кормить? Может, она так целый месяц тут пролежит -и нам её ещё и кормить? Куда девать её? Никто за ней не пришёл — нам теперь всё… Принесли, бросили нам на шею…

— Не надо, -сквоь слёзы проговорила Мария. -Я воды выпью, и пойду…

— Да куда ты пойдёшь, бедная… Ночь скоро. Не надо, милая, поплачь, потом поспи, утром уже…

— Я… нет… мне надо. Я пойду.

— Подожди… водичка вот. Давай, пей… подожди… успокойся сначала, потом пей… захлебнёшься ведь… вот так.

Всё плыло у неё перед глазами, тело отказывалось слушаться, но в голове горела мысль, что она должна ещё раз непременно увидеть его, и для этого встать, и идти, и спешить, очень спешить…

— Ты не слушай её, у нас еды много… Я принесу тебе сейчас, поешь, давай, только вставать не надо…

— Марфа! -Крикнула со двора сестра. — Тут спрашивают её! Пришли к ней.

— Кто?! -Вскочила Мария. -Я… я бегу, уже бегу…

Вот — ведь это он, как ни в чём ни бывало, пришёл за ней! Ничего этого не было — она просто потеряла сознание, и теперь он сам пришёл, чтобы забрать её, и вылечить, и спасти…

Она вырвалась из рук удерживающей её Марфы и кинулась к двери. Но упала на пороге прямо на руки вошедшему человеку.

— Положи её лучше, -услышала она. — Давай, сюда…

Пришедший за ней — а это был Фома, — осторожно уложил её обратно на скамью.

— О боже! -Плакала она, не в силах принять правды. — Нет, пустите меня, пустите, я пойду, я должна идти…

— Куда, Мария? -Спросил Фома. -Ну тихо, тихо, ну пожалуйста, не надо…

— Ты кликни меня, если что, Фома, -сказала Марфа. -Я пойду.

— Мне надо увидеть ещё раз… его увидеть. Пойдём туда, Фома.

— Завтра, с утра, давай, отдохни, и я тебя отведу.

— Сейчас! Мне надо сейчас. Что же это, Фома?…

— Я… просил его, -вздохнул Фома. — Говорил, просил… Он никого не хотел слушать.