Германская шабашка   ::   Каткевич Владимир

- Все, все.

Только тронулись:

- Стойте! Деда с бабкой забыли.

Ту самую парочку без комплексов.

- Вы же всегда дольше стояли, - говорит бабка вместо извинений.

Нигде в мире нет такой армии опоздавших. Опоздания планируются, на них рассчитывают. Если я опаздывал, то всегда кто-нибудь сдавал билет.

Один даже предъявил билеты всего вагона. Он в Кургане задержался у газетного киоска, стал листать "Новый мир", увлекся, а поезд ушел. Дежурный говорит ему:

"Подождите, вы не один".

Опоздавший: "Извините, не могу ждать, я проводник". А под мышкой у него сумка с билетами и "Новый мир". Оказалось, студент-заочник. "Моя тема, - говорит, - Брюсов".

Или представьте, опаздывает водный пассажир. Буксиры отлепили судно от стенки, уже метровая полоса воды, а он догоняет с чемоданами. Матросы из ласт-порта, выреза в борту, кричат: "Прыгай!". Пароход не поезд, человек и прыгает с трап-сходней, но не успевает пригнуться, ударяется лбом о корпус судна и летит на бетонный причал вместе с матросом, не отпускает его. Высота метров семь. Я видел это с борта другого судна.

Те, кто на ПМЖ, уложили детей и на них спят. Справа зарево в небе, объезжаем большой город. Разбитая дорога, как последнее проклятье, домишки вплотную, не отстают, будки, будки, непрерывный пригород без города. Кто-то горбатится под козырьком заведения, допивает ночную водку.

Двенадцатый час. Кажется, скоро. Повороты, встречные фургоны с ревом толкают воздух, чужие номера, наши изношенные легковушки просели, еще прицепы тащат. И сетка, навес-модуль, прожектора, строгость, волокита под видом порядка.

- Чья собака? - спрашивает таможенник.

Евроюноша предъявляет штампы прививок. Питбуль проснулся, но плетется неуверенно, от таблетки его пошатывает. С прививками все в порядке, а у хозяина просрочена виза. Разбили голову, ограбили, лежал в киевской больнице.

Звонил из больницы в посольство. Сказали: "Предъявите выписку из больницы, там пропустят". Теперь ему надо ехать во Львов в консульство.

Снова лезем в голубятню. Надоело. Какие-то бесполезные огни в камышах, кусты щетинятся, столбы, шесты и столбики, ничейность и снова резервация.

Неувязка с детьми. У кого-то не записаны дети в паспорте или записаны не те.

Предъявляют сонных детей.

- Проше отвожць торбэ, - говорит таможенник. Передали блок сигарет и сразу: - Проше, пани, до машины.

Автолюбители разлили в темноте "Распутина". Открыли что-то острое, намазали на хлеб.

- Вы к нам не присоединитесь? - спрашивают.

Отказываюсь, хотя хочется есть. Девушка в очках тоже отказалась, ей всучили апельсин.

Водитель пришел собирать плату за проезд. Мой молчаливый сосед рассчитываетя марками, похоже, не первый раз катается. Мало ли, с собакой же высадили.

Очередь машин уже оттуда. Пятеро в спортивном провожают сарай глазами, лица злобные. Ночная охота.

Сосед даже не оглянулся.

- Один коллектив тоже собрался в Голландию за машинами, - рассказывает. - Из Житомира. Наняли автобус, проехали километров восемьдесят. Ночь. Лес. Поперек дороги две машины, и ребята с калашниковыми.

Едем через городок. Загулявшая парочка. Улицы освещены, непривычно. Теперь совсем все.

Опустил спинку кресла. Харьковская мамаша-бабушка назад токнула:

- Вы же меня придушите! - Поднимаюсь, сдвигаю рычаг, уложил. - Вот тоже наказание, - говорит. - А назад как?

- Скажете, - говорю, - я вас подниму.

- Вы не спите? - спрашивает сосед. - В первый раз?

- Да, - говорю.

Был когда-то в Бременхафене, в Гамбург заходили. А что я там видел? Всегда спешили, кому-то на вахту. Завернули с двумя матросами в порномагазин, а наша уборщица осталась ждать. Выходим, ее нет. Сидит в скверике, плачет, стыдно ей.

Купили мороженого.

- А вы далеко? - спрашиваю.

- До Хамма. Я машины перегоняю.