Гиви и Шендерович   ::   Галина Мария

— Ну, скажи, — устало произнес Гиви, — ну зачем ты ее притащил?

— Я к ней привязался, — гордо пояснил Шендерович, — может же человек к кому-то привязаться?

— К верблюду?

— Во-первых, она не верблюд, а верблюдица, — обиделся Шендерович, — во-вторых, она отличных кровей! Что ж мне ее, в этом диком Ираме оставлять? Они ж ее там заездят!

— Заездят ее, как же!

Гиви покосился на Аль-Багум, которую, упиравшуюся, стаскивали по трапу сразу восемь грузчиков. Аль-Багум в свою очередь покосилась на него и плюнула. Шендерович озабоченно наблюдал за выгрузкой, засунув руки в карманы.

— Таможне на лапу, — бормотал он себе под нос, — ветеринарному контролю на лапу… Ничего, прорвемся! Я ее буду на племя сдавать! Или нет, в кафе «Шахразада» для антуража! По нижней дороге, от Аркадии до парка Шевеченко, в упряжке… это ж отбою от желающих не будет! По десять баксов с рыла!

— Миша, прекрати!

— А что, отличная идея, по-моему. Можешь войти в долю. Эй, уважаемый, а это что? Этого вроде не было, когда мы уезжали. Это ж надо такую пирамиду хеопскую отгрохать!

— Готель, — вытирая рукавом лысину и одновременно уклоняясь от массивного копыта Аль-Багум, пояснил грузчик, — и шо характерно, практически в одну ночь увырос! И де — у порту! И хто ему только позволил?

— Ему верблюд не нужен? — оживился Шендерович, — для красоты!

— Та на шо ему твой верблюд! — пожал плечами грузчик, — Кажут, там и так целый зоопарк. С крокодилом! И оранжерея у него тамочки, и казино с фонтаном…

— Крутой хлопец, — уважительно произнес Шендерович, — а как его фамилия?

— Та Лысюк какой-то, — пожал грузчик плечами.

Шендерович увял.

Гиви тактично отвернулся.

— Мишенька, — раздался голос, — Мишенька! Нашелся! Яни! Яничек!

— Варвара Тимофеевна! — оживился Гиви, — вот уж не ожидал! А вы что тут делаете?

— А я Юрочку встречаю! Он сейчас на лоцмане ходит — после того, как вы пропали, его временно понизили. Ну, ничего, его в пароходстве ценят! Аллочка, как вы хорошо выглядите! А мы уж так волновались, так волновались! Боялись, в гарем вас украли.

— Ее и украли, — вздохнул Гиви, — А вы тоже чудно выглядите, Варвара Тимофеевна!

Действительно, Варвара Тимофеевна цвела как пышная августовская роза — в лаковых туфельках на полных стройных ножках, в завлекательно обтягивающей юбке и неописуемой блузке, через плечо перекинута сумочка на ремешке, полные щеки сияют ямочками, глаза горят под аккуратно подкрашенными веками.

— Ох, Яничек и не говори, — вздохнула она, — это я только сейчас оправилась. Поскольку бедную мамочку недавно похоронила — только я уехала, она взяла и преставилась, земля ей пухом! Ну, Юрочка такой поддержкой оказался, такой поддержкой! Мы домик мамин продали, купили небольшую квартирку, в хорошем правда месте, Мишенька, купили — на Садовой, ну, ремонт, то-се, Юрочка все сам, золотые просто руки… Вот только сердце у него в последнее время что-то пошаливает…

Она резко оборвала себя, подняла голову и прислушалась.

— Ва-аренька, — раздалось откуда-то сверху, — Ва-аренька, душа моя!

— О! — обрадовалась Варенька, — вот и Юрочка! Ну, я бегу! Бегу!

Она послала воздушный поцелуй в сторону путешественников, и, цокая каблучками, побежала по дощатому настилу туда, где швартовался небольшой юркий кораблик.

— Вот оно как, — задумчиво произнес Гиви.

— Ты думаешь? — спросил Шендерович.

— Посмотрим, — ответил Гиви.

Он печально огляделся. Их никто не встречал. Аль-Багум, наконец, соизволила сойти на твердую землю, и теперь стояла, презрительно озираясь по сторонам. Ветер срывал с волн барашки белой пены и плевался ими в Аль-Багум. Та недовольно морщила губу. Над молом вопили чайки.

Эх, думал Гиви, вот и кончились чудеса! Кому-то мы были нужны, кто-то следил за нами, охотился! Азаил тот же.