Играющая в Го   ::   Са Шань

Перед павильоном с наклонной крышей, где висят огромные ледяные сталактиты, кузен заступает мне дорогу.

Его глаза блестят, замерзшие щеки напоминают два лоскута пурпурной ткани, приклеенные на мертвенно-бледное лицо. Между бровями и лисьей шапкой переливается широкая полоса инея. Скорбное выражение его лица вызывает у меня отвращение. Я убегаю. Он кидается за мной, предлагает пойти полюбоваться вырезанными изо льда фонариками.

Я ускоряю шаг.

Лу несется сзади гигантскими скачками, умоляет выслушать его. Голос у него дрожит, он почти рыдает.

Я затыкаю уши. Голос звучит слабее, но не отпускает меня, преследует неотступно.

– Что ты думаешь о моем письме? – кричит он.

Я останавливаюсь. Меня переполняет гнев.

Лу смущен и не осмеливается подойти.

– Ты прочла? – не успокаивается он.

Я отвечаю со злым смешком:

– Я его разорвала.

Поворачиваюсь к нему спиной. Он хватает меня в объятия.

– Выслушай меня!

Я отталкиваю его.

– Кузен Лу, сыграем партию в го. Если выиграешь, я приму все твои предложения. Если проиграешь, мы никогда больше не увидимся.



8

Террористы все время ускользают от нас, и мы празднуем Новый год в обществе волков и лисиц. Выпавший снег лег на вчерашнюю порошу. Мы преследуем врага, зная, что рано или поздно у него закончатся боеприпасы и продовольствие.

Какими словами описать суровую зиму Северного Китая? Завывает ветер, деревья ломаются под тяжестью снега и льда. Ели похожи на надгробные плиты, выпачканные черной и белой краской. Иногда в зарослях мелькает силуэт оленя, пробегает за кустами крапчатая лань. Звери посылают нам удивленный взгляд и исчезают.

Мы продолжаем преследование. Через час всем становится жарко, люди задыхаются, но стоит на мгновение остановиться, чтобы передохнуть, и холод, пробираясь под шинели, морозит тела.

Враг хитер, он воюет на своей земле и то и дело неожиданно нападает из засады, а потом мгновенно отходит. Мы несем потери, но не сдаемся.

Кто сумеет дольше противостоять усталости и холоду, выйдет победителем в этой охоте.



9

Игра начинается на рассвете, в углу гостиной, еще до восхода солнца. Лу не спал всю ночь. Глаза его налиты кровью, волосы всклокочены, он пьет одну чашку чая за другой, чтобы взбодриться, и все время тяжело вздыхает. Вчера и позавчера мои родители ездили с визитами, а сегодня устраивают новогодний прием. Хозяева и гости одеты в национальные костюмы, дом празднично украшен. Мы уходим в мою комнату, чтобы укрыться от шума и суеты. Но нас то и дело вызывают. Приветствуя одних гостей, мы опускаемся на колени и желаем им счастливого Нового года и удачи, другим просто кланяемся. Взрослые обожают поздравления и лесть. В ответ они дарят нам деньги в красных конвертах со словами: «Купите себе конфет, дети!»

Лу возвращается к доске и презрительно швыряет конверты на стол. Чтобы досадить ему, я медленно распечатываю свои и пересчитываю банкноты, отпуская замечания.

– Довольно! – говорит он. – Ты уже не ребенок.

В ответ я строю ему рожу.

– Тебе скоро шестнадцать, – раздосадованно шепчет он. – В твоем возрасте женщины выходят замуж и дают жизнь детям.

– Значит, ты хочешь на мне жениться?

Я хохочу.

Лу мрачнеет.

В полдень от стука барабанов, пения труб и грохота петард начинает дрожать земля. Я выглядываю в окно.

На фоне неба, между деревьями, пляшут на ходулях танцовщики в красном.

Лу затыкает уши. Странно, но народная музыка помогает мне собраться. Зимний свет, расцвеченный весельем улицы, отражается от доски. Праздники отгораживают меня от окружающего мира. Это уединение похоже на рулон пунцового шелка, упрятанный в деревянный сундук.

После обеда кузен надолго уходит в себя. Он вытирает навернувшиеся на глаза слезы.