Козлиная песнь   ::   Вагинов Константин

Раздается музыка бальная, дамы с шлейфами поворачиваются - а за окнами ночка снежная, ночка снежная, безмятежная, и стоит он и смотрит в окно - внизу аллея статуй, а вдали, в городе, снежная вьюга поет: Где вы, оченьки, где вы, светлые. В переулках ли, темных уличках Разбежалися, да повернулися, Да кровавой волной поперхнулися. Негодяй на крыльце Точно яблонь стоит, Вся цветущая, Не погиб он с тобой В ночку звездную. Ты кричала, рвалась, Бесталанная. Один - волосы рвал, Другой - нож повернул - За проклятый, ужасный сифилис.

- Кой черт, - вскричал неизвестный поэт, - не жена она мне была, не любовница, и не знаю я, был ли у ней сифилис.

Злой поднялся с белоснежной постели и пошел в Эрмитаж статуи рассматривать. В нижнем помещении чувствует, как он сам склоняется над собой и поет: А друзья его все гниют давно, Не на кладбищах, в тихих гробиках, Один в доме шатается, Между стен сквозных колыхается, Другой в реченьке купается, Под мостами плывет, разлагается, Третий в комнате за решеткою С сумасшедшими переругивается.

Проснулся неизвестный поэт. Было 1-ое мая. "Приятно, - подумал он, -четыре года как я порвал с ночью, с освещенным и потухшим городом, с ночными мерцающими толпами, с предвещаниями".

Глава V ФИЛОСОФИЯ АСФОДЕЛИЕВА

- Странный Тептелкин, - болтали барышни, идя по Кирочной улице.- Девственник, наверно.

- Женить его надо, а то пропадет без толку. Хочешь, я егоза тебя выдам замуж? - подумав, засмеялась Марья Петровна Далматова. - Будет тебе он ножки целовать, работать на тебя как вол, а ты - на кровати, вечно без белья лежать и романы перелистывать.

- Я хочу любви, чтобы всюду цветы забрезжили, чтоб мир для меня прояснился. А то черт знает что вокруг, - вздохнула Наташа.

- Ничего, кутнем сегодня, почитают нам стишки, угостят вином, целовать будут, - рассмеялась Муся.

- Но ведь они прохвосты, - прервала ее смех Наташа.

- Ничего, - прыснула Муся. - Если кто станет лезть по-настоящему, я булавку воткну куда попадется, живо отстанет. - Она вытащила v серьезно показала сломанную шляпную булавку

- Только для тебя иду, - заявила Наташа, - уверена ли ты, что это не опасно?

- Ерунда, если станет приставать, дай ниже живота кулаком - отойдет как миленький.

Они вошли в подъезд. Дверь им открыл Свечин.

- Ну что, девушки, пришли, - улыбнулся он и закурил. - Весело проведем вечерок.

За ним появился Асфоделиев, выбритый, со смоченными одеколоном руками, в визитке, в сияющем пенсне; он важно и неторопливо поздоровался, спросил, гуляли ли они сегодня по Летнему саду, не написали ли новых стихов. Все вчетвером вошли в комнату.

Мумиообразный человек поднялся, взмахнул длинными волосами, поклонился издали.

- Вот наш друг Кокоша Шляпкин, - представил его Свечин, - поэт, музыкант, художник, кругосветный путешественник. Сейчас из глины революционные сцены лепит - прохвост ужаснейший. Субъект улыбнулся.

За Мусей стал ухаживать Асфоделиев, за Наташей Свечин. Кокоша подсаживался то к одним, то к другим и, по-видимому, скучал.

После ужина универсальный артист Кокоша сел за пианино, начал импровизировать. В соседней комнате Асфоделиев, выбрав местечко потемнее, затащил Мусю на диван. Муся, в истоме после выпитого вина, позволяла ему проводить губами по руке, целовать затылок, но руки его отстраняла, подбородок отталкивала.

Тогда Асфоделиев попытался на нее воздействовать философией.

- На кой черт вам девственность, - шептал он, прижимая ее к себе и вращая жирным продолжением своей спины, - или вас соблазняют мещанские добродетели? нет, нет, я предлагаю вам сказочную жизнь богемы, истинно аристократическую жизнь. И толстяк уронил пенсне. - Девушка - желторотый воробей, - продолжал он свои манипуляции, - от нее пахнет булкой; женщина - это цветок, это благоухание.