Лед   ::   Сорокин Владимир Георгиевич

- Короче, вчера я на шесте свою программу сделала, ну и пошла по клубу - тряхнуть на персоналку. Народу немного было. Ну и два мужика сидят, один мне знак подал. Я подошла, волну сделала, сиськами тряхнула. Он говорит, сядь, посиди. Я присела, они шампанского заказали. Выпили, стали пиздеть. Они - нормальная такая лоховня, торгуют какими-то увлажнителями воздуха. Один из Прибалтики, красавец такой высокий, а имя сложное какое-то... Ритэс-хуитэс... не запомнила, а второй толстый, Валера. Ну, я говорю, мне холодно, я пойду оденусь. "Да, да, конечно. И приходи к нам". Ну, я платье надела, вернулась к ним. "Чего ты хочешь?" Я говорю: "Перекусить чего-нибудь". Заказали мне шашлык из осетрины. "Ты стриптиз давно танцуешь?" Я говорю - недавно. "Сама откуда?" Из Краснодара. Ну и все такое. А потом этот прибалт говорит: "Поехали ко мне домой?" Я: 300 баксов ночь. "Нет проблем". Ну, расплатились они, выкатились. И я. У них "Волга" такая, белая, новая совсем. Села к ним. И только мы от клуба отъехали, один мне - раз! маску с какой-то хуйней. Прямо на это... вот так... на морду. И все. И я очнулась: темно, лежу, руки сзади в наручниках, бензином воняет. В багажнике. Лежу Там хуйня какая-то рядом. Ну, а машина едет и едет. Потом остановилась. Они багажник открыли, вытащили меня. В лесу в каком-то. Утром уже. Раздели, привязали к березе. Да! А рот они мне еще раньше залепили. Типа пластыря что-то... Вот. И потом. Потом вообще это пиздец какой-то! У них такая... такой, типа сундука. А там лежал как будто топор такой, ну, как каменный. На палке кривой. Но это не камень только, а лед. Топор такой ледяной. Вот. И, значит, один козел взял этот топор,

размахнулся, и к-а-а-ак ебнет мне в грудь! Вот сюда прямо. А другой говорит: "Рассказывай все". Но рот-то у меня заклеенный! Я мычу, но говорить-то не могу! А эти гады стоят и ждут. И опять: хуяк по груди! И опять:

говори. У меня уже поплыло все, больно, ужас, блядь, какой-то. И третий раз. Хуяк! И я отключилась. Вот. А потом очнулась: больница какая-то. И парень какой-то меня трахает. Я сопротивляться начала, а он нож вытащил и к горлу приставил. Вот. Ну, натрахался. Стал бухать. Я лежу - сил нет пальцем пошевельнуть. А он говорит: "Теперь здесь жить будешь". Я говорю: "На хера?" А он: "Будем тебя иметь". Я говорю: "У вас проблемы будут, я под Парвазом Слоеным хожу". А он говорит: "Я положил на твоего Парваза". Ну, он набухал-ся быстро. Я говорю: "Я в сортир хочу". Он позвал санитара такого, бычару Тот повел меня. Я голая иду по коридору, вижу, у него хуило стоит. В сортир вошла, а он за мной: "Становись раком!" Ну, встала, чего делать. Трахнул меня, отвалился в коридор. А в сортире окно такое, ну, типа стеклопакет. И никакой решетки, главное! Я окно открыла, вылезла потихоньку, там лес какой-то. В лес как рванула! Бежала, бежала. Потом поняла Воробьевы горы. Вышла на шоссе, мотор взяла,-и вот - Наташка видела, как я приехала. Место это, ну, эту больницу, я смогу найти.

Парваз и Паша переглянулись.

- Вот, братан, а ты удивляешься - пачему у нас убыток. - Парваз потушил сигарету. Рассмеялся: - Ледяной тапор, блядь! А может - залатой? А? Или бры-льянтовый? А? Ты ошиблась, это не лед был - брыль-янты. Брыльянтовым тапаром - па груди, па груди. А? Харашо. Для здаровья. Палезно.

- Парвазик, я клянусь, это... - подняла руки Николаева.

- Ледяной тапор... пиздец! - Он смеялся. Раскачивался:

- Блядь, Паш. Ледяной тапор! Не, нам нужен другой бизнес, братан. Хватит. Пашли на рынок, манда-рынами таргавать!

- Парвазик, Парвазик! - крестилась Николаева. Паша сцепил могучие руки замком. Два коротких больших пальца быстро-быстро заскользили друг по дружке.