Брат, мсти за любовь!   ::   Колычев Владимир Георгиевич

И Марта с ужасом почувствовала, как его грубая рука забралась ей под платье, всунулась меж ее ног.

— Не надо! — закричала она.

Она смогла освободить руку и закатить нахалу пощечину. Но для того ее удар как для слона дробина. Не лицо у него — морда, обтянутая грубой дубленой кожей.

Здоровяк даже боли не почувствовал. Но разозлился.

— Не, ну ты чо, коза бодучая! — возмутился он.

И сам ударил ее. Раскрытой ладонью по щеке. Марте показалось, что мозг в ее голове сорвался с креплений, перед глазами пошли круги, к горлу подступила тошнота. И голова сильно-сильно закружилась…

А рука уже втиснулась между ее ног, ухватилась за трусики. Послышался треск разрываемой ткани.

Марта нашла в себе силы еще раз возмутиться подобным произволом. На этот раз она ногтями вцепилась насильнику в лицо, сорвала с его щеки полоски кожи.

— Ну тварь! — заревел он.

И размахнулся, ударил ее кулаком в лицо. Сотрясение, боль, вкус ржавчины и сильнейшее головокружение. Марта начала проваливаться в бездну беспамятства…

Очнулась она за городом, в лесу возле того самого озера, где совсем недавно встречала рассвет. Тело скручивала невыносимая боль, все естество содрогалось под натиском свирепой мощи насильника. Она лежала на капоте «девятки» на спине, совершенно голая. А в нее грубо и с дикой силой входил третий насильник. Тот, который сидел за рулем. Только сейчас Марта могла видеть его лицо. Вполне приличный на вид парень. Интеллигентное лицо, каштановые волосы в аккуратную прическу уложены. И только взгляд у него дикий. Будто дьявольский огонь в его глазах горит…

Чья-то рука больно схватила ее за волосы, повернула голову. Марта с ужасом увидела, как на нее надвигается уродливая сарделька с раздвоенным концом…

Все это было выше ее сил. Она истерично закричала, и ее накрыл спасительный обморок…

В следующий раз пробуждение уже не было таким страшным. Она лежала на траве возле озера. Насильники исчезли. Она была одна. Совсем голая, рядом валялось разорванное платье.

Марта потянулась за ним. Но тело пронзила жуткая боль. Она застонала. Ей стало еще больней. Голова, казалось, начала разваливаться на части…

Она была в ужасном состоянии. Внизу было разорвано все, что можно. Во рту не хватало верхнего ряда передних зубов — Марта не сразу поняла, зачем эти гады сделали это. А когда поняла, ком тошноты подскочил к горлу — ее вывернуло наизнанку.

Превозмогая себя, она встала, кое-как прикрыла наготу окровавленным платьем и медленно пошла по направлению к дому.

Слезы застилали ей глаза, в голове шумело, мысли путались в один кровавый клубок. А потом в голове образовался защитный вакуум. Марта потеряла способность думать, анализировать события. Мозг отказывался принимать болевые сигналы — тело будто онемело, боль отступила.

Медленно, на широко расставленных ногах она шла вперед. Она ничего не видела перед собой… И только омерзительные лица насильников стояли перед ее глазами. Она не страдала, не убивалась. Она тупо думала о мести. И эти мысли приносили ей облегчение…

* * *



Марта лежала на высокой койке в больничной палате с облупившимся потолком. Рядом с ней сидела женщина в милицейской форме и погонами капитана милиции. Марта смотрела на нее пустыми глазами.

Уже два дня она здесь. Изнасилованная, униженная. Внутренности, казалось, вывернуты наизнанку, все тело в синяках. Сотрясение мозга, вывих челюсти, выбитые зубы. Весь этот букет в подарок от подонков.

Марта уже пришла в себя. Картины насилия волнами накатывали на нее, будоражили сознание, наполняли естество омерзением…

Ее изнасиловали трое. Сначала по очереди, затем все сразу. Она слышала, как в коридоре с мамой разговаривал врач. «Это не люди, это звери. Ваша дочь могла умереть…» — говорил доктор.