Малый Не Промах   ::   Воннегут Курт

Отделенные большим промежутком времени, несопоставимые по масштабам и последствиям, они, однако, как бы даже соединены между собой странным и капризным сцеплением романных обстоятельств и — сверхзадачей автора.

Первое произошло во время войны. В то второе воскресенье мая 1944-го дом Вальцев посетила Элеонора Рузвельт, совершающая перед очередными президентскими выборами поездку по стране. Она говорила о том, каким распрекрасным будет мир после скорой победы над Гитлером. (И верно, меньше чем через месяц союзники соберутся наконец-то с силами и духом и осуществят операцию «Оверлорд», открывшую второй фронт.)

После отъезда первой леди двенадцатилетний Руди Вальц забрался на крышу со «спрингфилдом» из отцовской коллекции огнестрельного оружия и от нечего делать, играючи, нажал на спусковой крючок. Пуля пролетела несколько кварталов, попала в окно дома Джорджа Метцгера, редактора местной газеты «Горнист-обозреватель», и убила его жену. Элоиза была беременной. Погиб и ее неродившийся ребенок, закрылся еще один, не успевший раскрыться, «смотровой глазок». В стране праздновали День матери.

«Раз я никуда не целился, значит, я ни во что не попал», — пытается убедить себя Руди, но напрасно. Он рос и жил с непроходившим ощущением вины. И оно, пожалуй, было пострашней людской молвы и суда людского. Сразу же после случившегося его заперли в клетку и выставили на всеобщее обозрение как «воплощение зла», пока не сообразили, что по возрасту его можно и отпустить.

Второе происшествие случилось, считай, в наши дни, в начале 80-х. Взрыв нейтронного устройства положил конец истории Мидлэнд-Си-ти — он просто перестал существовать. То есть город-то стоял целехонький, но вот стотысячное население его в одночасье уничтожилось лучевым извержением.

Самому Руди повезло: он был в отъезде и уцелел.

«А раз движимое и недвижимое имущество не пострадало, то, может быть, мир и не потерял ничего стоящего?» — доносится язвительная реплика автора.

Официальная версия катастрофы гласила: военный грузовик перевозил бомбу, взрыв — несчастный случай. Так ли, иначе — спасательные команды устроили братскую могилу, застлали ее бетоном, получилась замечательная автостоянка для туристов, хлынувших поглазеть на мертвый, обнесенный колючей проволокой город, где сразу «воцарился порядок, чего раньше очень не хватало». Сам президент США назвал инцидент «удачнейшим обстоятельством», поскольку возникла идея заселить каменный, сохранивший все удобства и блага цивилизации город беженцами с Гаити. Никаких дополнительных расходов и возни.

В иронично-насмешливом или печально-скептическом голосе Воннегута раньше редко слышалось: как это случилось? почему? кто виноват? Ему привычнее было переиначивать понятия и пускать все шиворот-навыворот. Даже в романе «Колыбель для кошки» (1963) фонтанирующая фантазия и огульное острословие заглушали вопросы, какими всегда задается большая проза, хотя речь там шла ни много ни мало о создании атомной бомбы. Примерно то же самое случилось со знаменитым воннегутовским романом «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей» (1969) : эта фантазия на темы бывшей войны и современного мира проникнута печальным, но и отстранение насмешливым взглядом на то и на другое. Громче всего тревожные вопросы зазвучали у Воннегута именно сейчас, и понятно почему. Лет восемь-де-снть назад в США и повсюду в мире поднялась волна общественного возмущения работами над созданием оружия повышенной радиации — нейтронной бомбы, а Р. Рейган говорил: «Это оружие с лучом смерти из научной фантастики, о котором раньше только мечтали».

Литература быстро откликнулась на разработку нового средства массового поражения и возросшую угрозу всемирной катастрофы.