Томские трущобы   ::   Автор неизвестен

- Есть кто живой? Отзовися!

- Ах, что вы! Сюда нельзя: я прическу делаю, - послышался молодой и нежный девичий голос.

- Чувствуете! - подмигнул Егорин своему спутнику.

У того по лицу расползлась глупая самодовольная улыбка.

- А хороша. - Прошептал он.

- Бутон - одно слово!..

3. ТАЙНА, СКРЫТАЯ ВОЛНАМИ ТОМИ

Кондратий Петрович самодовольно крякнул и закурил папиросу.

- Для кого другого, а для вас, Василий Иванович, постараемся: со дна моря достанем. - Василий Иванович блаженно улыбнулся.

- Поверьте, Кондратий Петрович, - прошептал он, - я этого дела не забуду, благодарность свою чувствую во-о как!

- Главное вы, Василий Иванович, насчет мяса-то батюшку уломайте. Чтобы значит по девяти рублей кругом.

Василий Иванович неторопливо махнул рукой.

- Слово мое твердо. Как сказано, так и будет...

В комнате на минуту воцарилась тишина...

- Вот, батюшка, Кондратий Петрович, кулечек ваш, - появилась хозяйка, неся в руке большой и, видимо, тяжелый сверток.

- Ага, вот хорошо! Давай его сюда, мать честная! - И Егорин, приняв от хозяйки сверток, стал выгружать содержимое.

На столе появилась бутылка коньяку, бутылка рябиновой, еще какое-то вино, фрукты и закуска.

"Тетенька" даже руками всплеснула.

- Угощений-то сколько! И для чего так тратиться...

- Ладно, мать честная! Давай подсаживайся, да, впрочем вот стаканчики и тарелки: не с рук же есть.

- В один момент, Кондратий Петрович!

Василий Иванович вздохнул, отложил свою шляпу на диван и слегка недовольным тоном произнес:

- Чего же она не выходит, время уже не раннее.

Фразу его подхватила хозяйка, возвращавшаяся с кухни со стаканчиками и тарелками.

- А сейчас, голубчики, сейчас! Катенька! - подошла она к двери. Скоро ли, голубушка? Гости заскучали.

За дверью послышался сдержанный голос.

- Марфа Семеновна, подтеки сюда на минуточку, шпилек я никак не могу найти.

- Ох, ты мое золото, иду, бегу, - и хозяйка скрылась за дверью. Егорин между тем не терял времени и усиленно угощал Василия Ивановича. Они выпили по два стаканчика коньяку.

- Эх, Кондратий Петрович, - заговорил Василий Иванович, обсасывая кусок лимона, сижу вот я сейчас и думаю, ежели бы мне да при моем характере тетенькин капитал. Чтобы я тогда сделал. Р-раздолжил бы, могу сказать!

- Выпьемте, Василий Иванович! - сочувственно подхватил Егорин, вновь наполняя стаканчики.

- Вы вот теперь, - продолжал он, - человек сказать еще молодой, а уже от тетеньки большое доверие имеете. Шутка ли! Сегодня в банке сколько получили, Василий Иванович?

Василий Иванович самодовольно улыбнулся.

- 30 тысяч кругленьких. В Америку с ними бы залиться, а? - он рассмеялся полупьяным смехом.

- Здравствуйте! - тихо произнес кто-то.

Портьеры, закрывавшие двери в соседнюю комнату, приподняла маленькая ручка и в залу вошла молодая стройная девушка.

Темное, скромного фасона платье красиво облегало молодую пышную грудь девушки. Она робко и смущенно улыбалась, глядя на собеседников, и стояла в нерешительности среди комнаты.

Егорин привстал.

- Вот познакомьтесь! Прошу любить и жаловать! Господин азбуки глаголет, купеческой первой гильдии сын.

Василий Иванович, в свою очередь, встал и раскланялся с девушкой.

- Позвольте познакомиться, - пробормотал он.

На сцене вновь появилась тетенька.

- Подсаживайся, Катенька, подсаживайся к столику. Вот мы с тобой по женскому сословию выпьем чего-нибудь легонького.

- Ах, что вы! - законфузилась девушка. - Разве это возможно - я не пью.

- Пожалуйте, мадмазель, сюда на диванчик, здесь помягче будет.

Катя все еще улыбалась и как-то застенчиво опустилась на диван рядом с Василием Ивановичем. Ее бойкие серые глаза быстро и с любопытством скользнули по его фигуре. Вино было разлито.

- Вам, тетенька с барышней - мадерцы, а мы коньячку хватим. Ну-ка давайте со свиданием-то...