Мой Кент   ::   Бомж Н Вел

Наконец просека уперлась в бетонную дорогу, которая была проложена от войсковой части до крупной железнодорожной станции. На огромном щите красовалась надпись: "ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА. ПРОЕЗД И ПРОХОД СТРОГО ЗАПРЕЩЕН". Юрка сзади нервно заерзал, но ничего не сказал: каждый из нас знал свое дело. Оставив за собой небольшое облачко поднятой Матильдой пыли, мы устремились по прямой как линейка бетонке. Километра через два - поворот налево. Примерно на половине этого расстояния, справа, раскинулось еще не видимое нам поле. "Поворот - идеальное место для засады", - вдруг подумал я, сбросил газ и остановил Матильду.

- Мак, - обернулся я к Юрке (Мак - детдомовская Юркина кличка, его фамилия была Мокров, сокращенно - Мак). - Мак, ты не думаешь, что вон на том повороте нас могут поджидать?

- До чего же Афган может хорошего человека довести - за каждым кустом душман мерещится, - Юрка слез с Матильды и разминал затекшие ноги.

Я заменил номерной знак, пластинкой старого знака выкопал небольшое углубление положил в него номерной знак и как мог замаскировал, все время бросая взгляд на место поворота бетонки.

Он был уверен в себе и чувствовал себя в полной безопасности. Я снова устроился в седле Матильды, обернувшись подождал пока он усядется позади меня и сказал ему, чтобы он вновь пристегнул карабины к поясам. Он это проделал с явной неохотой, и, хотя я не видел его лица, почувствовал его снисходительную усмешку.

Тем не менее, я решил, не доезжая поворота, свернуть налево в лес, чтобы срезать опасный угол.

Приближался поворот. Справа открылось широкое поле, я прижался как можно ближе к левой стороне бетонки и сбросил газ.

Когда на середине дороги появилась фигура в темном плаще я уже сворачивал в лес. Боковым зрением я видел, что тот правой рукой выхватывает из-за пазухи автомат и вкрадчивое урчание Матильды утонуло в оглушительной очереди автомата Калашникова. Я почувствовал удар в правое плечо и сначала подумал, что задел плечом дерево но уже секунду спустя понял, что ранен. Теплые струйки крови текли по руке и по правому боку, но останавливаться еще было нельзя: неизвестно сколько их там было, вдруг им придет в голову прочесать лес, хотя времени у них на это не было - в воинской части наверняка услышали выстрелы, а отличить охотничье ружье от автомата не сможет наверное только глухонемой.

Я остановился не выключая двигателя, постепенно сбрасывая газ, создавая иллюзию удалявшегося мотоцикла.

Крови из меня вытекло уже достаточно для того, чтобы почувствовать слабость, головокружение и необычайную легкость во всем теле. Поставив Матильду на подножку, я обернулся к посеревшему от ужаса Юрке, судорожно снимавшему с себя рюкзак:

- Я ранен, Мак, попробуй как-нибудь перевязать меня.

Наверное я и сам выглядел далеко не лучшим образом, у Юрки еще сильнее затряслись руки, он засуетился не зная, с чего начать.

- Помоги мне сначала снять куртку, рукав отрезать нельзя, без него на людях не покажешься, - предложил я.

С большим трудом мы сняли куртку, от боли и слабости я чуть было не потерял сознание.

Я был ранен в руку чуть ниже плеча, почти вся правая сторона была залита кровью. Юрка снял свою рубашку, разорвал ее на полосы, с моей помощью туго перевязал мне руку, мы, как могли, удалили следы крови на куртке и на Матильде, постоянно прислушиваясь, я вновь с огромным трудом одел куртку.

Со стороны воинской части послышался шум автомобиля, он ехал медленно, не останавливаясь миновал поворот и проследовал дальше.

Значит этих уже не было, а их машина стояла далеко от места засады, не исключено так же, что они уже на пути к нам.

С Юркой советоваться было бесполезно - это не его сфера деятельности, он еще находился в шоке и явно чувствовал себя виновным за едкую шутку на нашей остановке.