Не самый тяжкий день   ::   Кондратьев Вячеслав Леонидович

- Вот какое дело, сержант,- с дрожью в голосе сказал Мачихин.- Из деревни своей девоньку встренул. Давай присядем, покурим и ее дождемся.- Он осмотрелся по сторонам, увидел дерево поваленное, присел и стал завертывать цигарку.

Сержант тоже присел.

- Ничего твоя землячка, славненькая.

- Ты бы на нее ране поглядел. Кровь с молоком была. С твоими портретами не сравнять, что ты мне показывал да бахвалился... Но ты понимаешь, сержант, уже ранена была. Как-то мне это в ум не идет - девчонки сопливые кровь проливают. Неужто без девок нельзя?

- Так она же добровольно... Конечно, может, девчонкам на самый передний край и не надо, но в тылу приятно их встретить.

- Ну, у тебя на уме одно - кобелиное,- возмутился Мачихин.

- Не понял ты меня, Мачихин. Просто вот поглядишь на них, и на душе легче и вроде война не такой страшной кажется.

Появилась Катя, но не одна, а с подружкой, которая, улыбаясь, показала пальцем на сержанта:

- Это твой землячок? Ничего парень.

Сержант, конечно, подскочил, опять грудь выпятил. И представился:

- Сержант Шипилов... Леонид. Для вас просто Леня,- и руку протянул.

Но девушка свою не подала, а рассмеявшись сказала:

- Боевой сержант-то... Ну ладно, Катя, я скажу, что ты земляка встретила, оставайся, а мы доделаем работу,- и ушла.

- А ты, Катя, познакомься, мы с ним вместе на передке бедовали.

Катя подошла и безразлично дала руку. Сержант долго держал ее в своей, пока она с брезгливой гримаской не вырвала ее.

- Мачихин, у вас в деревне все такие красивые? Она ж меня просто ослепила.

- Не балабонь, сержант. Не смущай девчонку. У нее и без тебя небось от мужиков спокою нет. Так, что ли, Катерина?

Катя на этот вопрос отвечать, видно, не захотела, пропустила мимо и спросила:

- Вы не голодные, дядя Федор? А то кухня тут рядом. Насчет хлеба не обещаю, а кашу повар мне даст.

- Вообще-то с утра не емши, есть маненько...

- Так я сбегаю,- живо воскликнула Катя и убежала. Сержант поглядел ей вслед и, прищелкнув пальцами, восхищенно выпалил:

- Все на месте у девочки, фигурка что надо. Пальчики оближешь!

- Ты губу-то не распяливай, не отломится. Катерина - девушка строгая, с понятиями. Я ее матушку, Марию-то, хорошо знаю. Воспитала, как надо. В случае чего она Катьку и на порог не пустит. Понял?

- Что ж, Мачихин, и помечтать нельзя? Молодой я...

- Ты о другом думай, что девоньки эти, дурешки, в самый огонь полетели. Эх, глупые, глупые...

- А мы все глупые, Мачихин. Я тоже на Дальнем Востоке один рапорт за другим писал, на фронт просился.

- Жалеешь теперича?

- Нет. Что сделано, то сделано. Не думал, конечно, что война такая будет,- вздохнул сержант.

- Думал, ать-два, вперед на запад, с барабанным боем? Так, что ли? усмехнулся Мачихин.

- Так не думал. Я же кадровый, войну представлял все же. Но не такой.

- Страшное дело война,- вздохнул и Мачихин.

Тут появилась Катя с котелком в руках, раскрасневшаяся от бега, с довольной улыбкой.

- Полный котелок! Видали? - Она победно махнула котелком.- Пойдемте, дядя Федор, с дороги, недалече полянка есть, там и поедите.

И она повела их в глубь леса, где и верно оказалась сухая поляночка. Там и присели, вынули "инструмент", то есть ложки алюминиевые, и принялись за кашу. Каша была почти горячая и масляная, умяли за милую душу.

- Как же тебя мать отпустила? - спросил Мачихин, облизывая ложку.

- А что она могла? В цепи, что ли, заковать или в амбар запереть? Небось совершеннолетняя я.

- Дурешка ты, Катя-Катерина. Война-то и мужикам невмоготу, а вам?..- И добавил, засовывая ложку за обмотку: - Спасибо за заботу, Катюша. Наелись от пуза.

- Да, да, большое спасибо,- заулыбался и сержант, и хотел было дотронуться до Катиной руки, но она спрятала за спину.