Ничего кроме надежды   ::   Слепухин Юрий Григорьевич

Особенно это связано с русскими эмигрантами второго поколения (Болховитинов).

Вообще же, пожалуй, обо всем этом не писал никто: немецкая сторона в последний год войны (все слои, все души, все обстоятельства). Многое в размышлениях Болховитинова – это, вероятно, результат наблюдений, знакомств Ю.С., личного опыта автора, работа его души и мысли. К Кириллу Болховитинову это относится более всего. Но это чувствует и Сергей Дежнев, думая о прежней Татьяне: « Танин образ вдруг распался в его душе » . Да, изменились русские люди всех поколений, особенно же – молодежь, больше всего та, что прошла через оккупацию, побывавшая в фашистском рабстве... Это –  измерения войны, которых, в сущности, не было во всей необозримой « военной » прозе полувека! Особые страницы романа – жизнь « остарбайтеров » в лагере (например, Шарнхорст). И это, тоже, пожалуй, впервые в русской литературе: в такой наглядности, достоверности, безжалостной обыденности. Вероятно, здесь, и – как писалось – на многих других страницах, Юрий Слепухин в психологической рефлексии опирается, несомненно, на немалый и нелегкий личный опыт.

Но и « другая » , немецкая сторона тоже открывается по-новому. Отступает немецкая часть, и мысли отступающих – новы и откровенны. Идет развал немецкой армии, прежде всего, духовный. Это погружение в человеческие души « другой стороны » – одно из самых своих открытий Ю.С. Всех людей война метит своей печатью. То, что писал Слепухин двадцать лет тому назад, только в наши годы становится явью отечественной литературы. Тут у него немало полемики с шаблонами прежней прозы о войне.

За всем этим стоит глубокое, напряженное желание писателя: сквозь переломные события войны вернуться к « переломам » самой нашей истории в XX веке. Об этом много думают у него люди, наученные войной, прозревшие в годы войны. У читателя снова и снова возникает чувство неисчерпаемости той, подлинной войны (но и неисчерпаемой силы жизни, которая этой войне, этому взаимоистреблению народов и людей противостоит). И снова нужно подчеркнуть: эта необычная и небывалая « информационная » насыщенность особая –  особая у Ю.С: во всей огромной литературе о войне не найти того, чему был свидетелем, в чем участвовал писатель.

Это одно делает его тетралогию обязательной в русской литературе. (И все же, не скрою, при всей увлеченности и даже потрясенности прочитанным у Ю.С., не проходит ощущение, что весь его цикл романов – это грандиозное полотно, состоящее... из эскизов. Писатель, как говорится, « застолбил » огромную тему и – заготовил себе работу еще надолго.

Это подтверждается его незавершенным романом « Не подводя итогов » , который, к сожалению, уже никогда не будет дописан, Юрий Слепухин успел написать лишь пятую часть задуманного...

Сколько он видел! Чего только не наслышался! Иные – многие! – страницы читать просто нелегко – столько в них тяжелой, больной, но неизбежной ПРАВДЫ о пережитом Россией в XX веке. И эта правда тоже почти не затронута нашей литературой о войне! Таков, например, уже упомянутый разговор Кирилла Болховитинова с « идейным » власовцем: « Гражданская война продолжается » ! Это – едва ли не самые трудные и горькие страницы (их, в свое время, вычеркнула идеологическая цензура! Дело в том, что последние две книги ранее были одной, под названием « Час мужества » . По идейным соображениям в « Лениздате » « задробили » роман, после этого в течение 10 лет ни одну строчку Слепухина не печатали! Существует целая переписка Ю.С.