Обезьяна и сущность   ::   Хаксли Олдос Леонард

 — Ему было всего шестьдесят шесть. А мне — семьдесят два. В октябре исполнилось.

Он торжествующе хихикнул, словно одержал победу, и вернулся к своему Смерчу Гордону — неуязвимому, бессмертному Смерчу, вечно странствующему рыцарю дев, но, увы, не таких, каковы они на самом деле, а таких, какими видятся идеалистам от бюстгальтерного производства.

— Я просмотрел то, что мистер Тэллис прислал к нам на студию, — проговорил Боб.

Гном опять поднял глаза.

— Вы Киношник? — осведомился он. Боб подтвердил.

Музыка в соседней комнате внезапно оборвалась на середине фразы.

— Важная шишка? — спросил мистер Коултон.

С очаровательной напускной скромностью Боб заверил его, что он всего-навсего сценарист, режиссурой балуется лишь от случая к случаю.

Гном медленно покивал головой:

— Я читал в газете, что Голдвин сказал, будто всем важным шишкам наполовину срежут жалованье.

Его глазки радостно блеснули, и он опять торжествующе хихикнул. Затем, внезапно потеряв интерес к реальности, он вернулся к своим мифам.

Иисус перед Лаблином! Я попытался уйти от болезненной темы, осведомившись у м-с Коултон, знала ли она, что Тэллис интересовался кино. Однако пока я задавал этот вопрос, ее внимание привлекли шаги в соседней комнате.

Я обернулся. В дверях, одетая в черный свитер и клетчатую юбку, стояла — кто? Леди Гамильтон [18] в 16 лет, Нинон де Ланкло [19] того периода, когда Колиньи [20] лишил ее девственности, la petite Морфиль [21] , Анна Каренина в классной комнате.

— Это Рози, — гордо объявила м-с Коултон, — наша вторая внучка. Рози учится пению, хочет стать киноактрисой, — доверительно сообщила она Бобу.

— Как интересно! — с энтузиазмом воскликнул Боб, поднявшись и пожимая руку будущей леди Гамильтон.

— Может, вы что-нибудь ей посоветуете? — предложила любящая бабка.

— Буду счастлив.

— Принеси еще стул, Рози.

Девушка вскинула ресницы и бросила на Боба короткий, но внимательный взгляд.

— Не возражаете, если мы посидим на кухне? — спросила она.

— Ну разумеется, нет!

Они скрылись в глубине дома. Глянув в окно, я увидел, что холмы снова в тени. Крысы-ящерицы закрыли глаза и притворились мертвыми — но только чтобы усыпить бдительность жертвы.

— Это больше чем удача, — говорила м-с Коултон, — это перст провидения! Как раз когда Рози нужна поддержка, появляется важная шишка из кино.

— Как раз когда кино вот-вот прогорит, как и эстрада, — не поднимая глаз от страницы, вмешался гном.

— Почему ты так говоришь?

— Это не я, это Голдвин [22] , — ответил старик.

Из кухни донесся смех, на удивление младенческий. Боб явно делал успехи. Я почувствовал приближение второй поездки в Акапулько — с последствиями, еще более катастрофическими, чем после первой.

Бесхитростная сводница м-с Коултон радостно улыбнулась.

— Мне нравится ваш приятель, — сказала она. — Умеет обращаться с детьми. Никакого дешевого форса.

Я молча проглотил скрытый укор и опять спросил, знает ли она, что мистер Тэллис интересовался кино.

Она кивнула. Да, он говорил ей, что послал что-то на одну из студий. Хотел немного подзаработать. Не для себя — он хоть и потерял почти все, что у него когда-то было, но на жизнь ему хватало. Нет, ему нужны были деньги, чтобы посылать в Европу. Он был женат на немецкой девушке — давно, еще перед Первой мировой войной. Потом они развелись, и она с ребенком осталась в Германии. А теперь в живых осталась одна внучка. Мистер Тэллис хотел, чтобы она приехала сюда, но в Вашингтоне не разрешили. Поэтому ему оставалось лишь послать ей побольше денег, чтобы она могла нормально питаться и закончить учение. Вот он и написал для кино эту штуку.