Памятная медаль   ::   Носов Евгений Валентинович

---------------------------------------------

Носов Евгений Валентинович

Памятная медаль



Евгений Носов

Памятная медаль

В канун дня Победы Петр Иванович Костюков - по-расхожему Петрован получил из района повестку с предписанием явиться тогда-то к таким-то ноль-ноль по поводу воинской награды.

- Это которая-то будет? - повертел бумажку Петрован. - Сёмая, не то восьмая? Уж и со счету сбился... - нечаянно приврал он.

- А тебе чего? Знай вешай да блести! - разумно рассудила почтарка Пашута, одной ногой подпиравшая велосипед у калитки.

"Когда и успела этак-то загореть, обветриться: лицо узкое, темное, новгородского письма, подкрашенные губы - и то светлее самого лика. Свежая еще, а ведь ей, поди, уже под семьдесят", - просто так подумалось Петровану.

- Не себе, так внукам-правнукам потеха. Да и сам когда тряхнешь при случае, - как бы уговаривая, весело прибавила Пашута, как привыкла, объезжая околоток, помимо почтового дела, старого утешить, малому нос утереть. Пляши давай!

- Этак никаких грудей не хватит, - мучился смущением Петрован. - Аж пиджак наперекос пошел: пуговицы с петлями не стали сходиться. Хватит бы... Я ведь только одну неделю и побыл под Старой Руссой. А они все вручают и вручают... Вон Герасим, тот до самого Берлина дошел, на ристаге расписался на него и вешали б...

- Вешать-то не на кого: плохой стал Герасим. Его теперь всякая граммуля долу тянет. - Пашута поправила алый шарфик, продернутый серебряной нитью, забрала его за ворот куртки. - Давеча была я у него: сам не вышел, внучка выбежала, за повестку расписалась. Говорит, лежит дедушка, не встает.

- Ну да, ну да... - запнулся Петрован. - Стало быть, Герасима тоже согнуло... Дак ить он аж два раза навылет простреленный. В грудях и доси свистит. А ежли закурит, дак курево вроде из-под рубахи выходит. Весь дырявый. Бывало, засмеется: через меня оса наскрось пролазит...

- Небось шуткует, - усмехнулась Пашута. - Дак и у тебя эвон какой рубец - во весь лоб. Как и живой только... И на руке пальцев нету, даже кукиш не сложишь.

- Э-э, девка! - отмахнулся Петрован. - Кабы б я руку в самом логове повредил, это б совсем иная разность. А то вроде как у тещи на огороде. В том-то и досада.

- Ну да теперь какая разница? Кровушка-то все равно полита?

- Тебе, может, и без разницы, а мне и доси обидно...

- Ну, в общем, Петр Иваныч, поздравляю с наградой!.. - Пашута, собираясь ехать, оттолкнулась от штакетника. - Давай готовь пиво, скликай гостей.

- Ты, может, зайдешь? - намекнул Петрован, придержав Пашуту за небесную болоньевую куртейку, озарявшую вокруг себя голубым и весенним. - Ты ить первая весть принесла. С тобой и чокнемся!

- Не, парень, - Пашута мотнула вольными, без косынки, кудрями. - Мне сичас нельзя: за рулем я. Еще ж в Осинки педали крутить.

- А там к кому?

- К Пожневу. Василь Михалычу.

- А Макарёнок живой?

- Это который?

- Ты чё, Макарёнка не знаешь? Он ить тоже из наших, из ветеранских...

- Да кто ж такой? Не упомню...

- Изба за протокой. Всегда под его окнами гармошка пиликала, народ толокся.

- А! Макар! Макар Степаныч! - вспомнила Пашута. - Шавров его фамилия. У меня по спискам - Шавров.

- Ну, тебе - Шавров, а мне - Макарёнок: в одну школу бегали.

- Этого давно нет, дом крест-накрест заколочен. Года два, как нету...

- Уехал куда? У него, кажись, сын в Набережных Челнах.

- Из больнички не вернулся. Стали старый осколок доставать, будто бы мешал, что-то там передавливал, а мужик и не сдюжил... Не пришел в сознание...

- Дак, а Ивашка Хромов?

- Тому медали больше не дают.

- Это почему? - насторожился Петрован.

- А он по электричкам подался. На культе рукав задерет и "Подайте минеру Вовке!".

- Почему "Вовке"? Он же Иван!

- Дак это - участник Великой Отечественной войны, а сокращенно - ВОВа. Ну а он себя - Вовка. За то и не дают ему медалей.