Переяславская Рада (Том 1)   ::   Рыбак Натан

А он сидел между митрополитом и патриархом, казалось, исполненный благодушия, спокойствия и покорности.

Вечером архимандрит Киево-Печерского монастыря Иосиф Тризна устроил в честь гетмана пир. Хмельницкий вернулся уже заполночь. Покои ему отвели в митрополичьем дворце. Гетману не спалось. Есаул Демьян Лисовец и Лаврин Капуста были с ним. Вяло текла беседа. Наконец он отпустил их. Слышал, как за дверью Капуста приказывал есаулу:

– Под окнами в саду поставь часовых. Пойду погляжу, что у ворот.

Шаги затихли. Он остался один. Закрыл лицо руками. Боже мой! В сущности этот день был началом. Он понял это сразу, когда взъехал на кручу и увидел Киев. Да, это было начало! Еще в мае этого года, под Желтыми Водами, когда он впервые одержал победу над коронным войском, и даже после Корсунской битвы он еще не представлял себе всей широты начатого дела. Но после Замостья он понял и смело взял на свои плечи ношу, какой еще никто не брал в его краю.

Вспомнилось все: и обиды, и нищета, и страх смерти, и умело расставленные ловушки, рассчитанные на то, что он непременно попадет в них. Прошел через все это. Загнал врага под Замостье, продиктовал ему свои условия. И за ним пошла вся Украина – от Дикого Поля до Случа. Что же дальше? Спросил себя и не сразу решился ответить. Разум и сердце подсказывали ответ. Возврата не было. Путь лежал только вперед.

Народ был с ним. Народ ждал теперь от него исполнения обещаний. А ведь еще стояла перед ним первоклассная армия Яна-Казимира, разбитая, но не разгромленная; искал удобного случая вцепиться когтями в горло крымский хан Ислам-Гирей; точили зубы семиградский князь, мультянский и волошский господари; и за спиной казацкая старшина уже делила полки, маетности <Маетность – имение, усадьба.>, грызлась за лучшие куски.

Сто тысяч посполитых ждали от него воли, хлеба, – в этот год не уродило. Нехватало соли, которую из-за войны не завезли... Города ждали от него подтверждения их былых привилегий, села – безопасности от татарских наездов.. Боже мой! Он мог насчитать еще сотни просьб и желаний... И, поймав себя на каком-то подозрительном колебании, он вдруг, рассердившись, ударил крепким кулаком по колену и громко проговорил:

– Свершу, что замыслил.



Глава 2

Ровно горели свечи в высоких медных канделябрах. Надтреснутый голос патриарха, казалось, доносился издалека, хотя патриарх был рядом. Он сидел в кресле, цепко ухватившись за подлокотники, точно боялся, что кресло выскользнет из-под него.

– Старания твои, Богдан, зело похвальны. Мы в святой земле весьма обеспокоены злодеяниями католической церкви против веры нашей православной. Защитил ты от поругания храмы божии и простому люду обеспечил великую утеху в его страданиях на сем свете.

Они были вдвоем в большом покое.

Хмельницкий внимательно слушал. Когда Паисий сделал знак рукою, начал:

– Отец мой, – позволь так тебя величать, ибо ты для меня роднее отца, – замысел свой свершу во имя божье и тело свое бренное положу, а от своего не отступлюсь. Великая радость и поддержка для меня твои слова. Помысли!

Живем теперь как над бездной. И может статься, что весь наш край плодородный станет одною страшной руиной. Не устоять одним нам против врага, числом и оружием сильнейшего нас. На хана, с коим принужден был войти в союз, ибо иначе король употребил бы его против меня, надежд не возлагаю. Уповаю, святой отец, только на братьев наших, людей русских, на царя московского все надежды мои. Будем под его высокою рукою – и тогда нам жизнь навеки вольная... Знаю – держишь путь в Москву, покорно прошу – скажи царю русскому: пусть шлет в города наши ратных людей своих, пусть придет на помощь братьям своим, разорвет договор с королем Яном-Казимиром, и тогда ни хан, ни король, ни султан турецкий не будут нам страшны.