Письмо из дома   ::   Лао Шэ

– Ты что мелешь? – набрасывается на него жена.– Можешь – вези нас в Гонконг, нечего попусту нюни распускать! Сяочжу, пойди ко мне! Был бы у тебя такой отец, как у Сяочжуна! – Голос жены становится мягче, глаза устремляются вдаль, на лице написана зависть.– Он уехал с семьей в тяньцзиньскую концессию, прихватив двадцать сундуков с одеждой! А разве мать Сяочжуна красивей меня?

– Мама Сяочжуна? У нее вот какие уши! и пухленькими пальчиками мальчик изо всех сил тянет свои уши вперед – матери это нравится, малыш делает так не впервые.

Дождавшись, когда жена и сын уснули, Лао Фань на цыпочках прошел в другую комнату, прикрыл свет и собрался писать письмо. Он должен бежать из Бэйпина, захваченного противником, но денег нет. После женитьбы он ни медяка не отложил. Как же можно отправиться в путь, да еще с семьей? Допустим, жена согласится поехать, но где гарантия, что на новом месте он сразу найдет работу?

Нет, лучше он займет денег для Цайчжу, оставит ее здесь, а сам отправится на поиски счастья. Удастся устроиться на работу он найдет способ забрать семью, не удастся один как-нибудь перебьется, зато жена с сыном не будут терпеть лишений.

Он решил написать Цайчжу несколько слов и потихоньку уйти, не захватив даже постели.

Но не так легко было все объяснить в письме. Его обуревали самые противоречивые чувства – любовь к жене и преданность стране в опасный момент, ответственность перед семьей и долг перед родиной; тяжесть разлуки и мысли о будущем, ведь надо как-то утешить жену, дать напутствия сыну…

Увы! Кисточка прыгала по бумаге, выводя самые обыденные невыразительные иероглифы – горечь переживаний уничтожила все чувства.

Лао Фань написал письмо и тут же его изорвал, принялся за другое, но и его постигла та же участь. В третий раз взяться за кисточку не хватало смелости.

«Что делать? Уйти тайком, не написав ни слова? Но это бессердечно: бросить жену и ребенка в захваченном городе, даже во имя родины».

Лао Фань тихонько вернулся в спальню, взглянул на жену и сына, едва различимых при слабом свете, падавшем из гостиной; он помнил все до мельчайших подробностей, где у кого шрам, где родимое пятнышко. В этих двух существах вся его жизнь. Сколько бы недостатков не было у жены, какое бы будущее не ждало сына, он обязан выполнить свой долг перед семьей. Сердце его дрогнуло. Нет, он не может уехать. Не может! Он погибнет вместе с семьей, это неразумно, зато человечно. Всю ночь Лао Фань не сомкнул глаз.

Ему чудилось, будто кто-то за стенами города призывает его быть храбрым и уехать поскорее в края, где реет национальный флаг, отдать родине все свои силы.

Если бы он мог об этом рассказать Цайчжу, если бы она его поняла! Он со слезами на глазах, но с легкой душой покинул бы дом, перенес разлуку с женой, пусть даже им не суждено больше встретиться, по крайней мере, он не остался бы в долгу перед родиной. К несчастью, Цайчжу не способна его понять. Все разговоры с ней обычно кончаются скандалом. Уехать не простившись – жестоко. Как же быть? Остаться? Бежать? Он метался как загнанный зверь.

И вдруг его осенило. Надо найти причину, которую жена сможет понять, это избавит ее от страданий. Судьба родины ей безразлична, жена занята только собой.

– Я должен уехать, чтобы заработать побольше денег,– сказал он жене. Только солгав, он сможет спокойно уехать.– Найду работу, устроюсь с жильем и приеду за вами. Вам не придется терпеть лишения беженцев. Я сделаю все, чтобы тебе и сыну было хорошо.

– А как же сейчас? – У Цайчжу не было денег.

– Займу, сколько смогу. Себе ничего не возьму, все вам оставлю.