Племянник Вольтера   ::   Энценсбергер Ханс Магнус

А что бы сказал ваш дядюшка, узнай он, что вы роетесь в его письменном столе?

ПЛЕМЯННИК. Это уж моя забота. Мне просто хотелось развлечься, вот и все. Нужно постоянно находиться в обществе важных особ. Это никогда не мешает. И еще я подумал: весьма забавно наблюдать, как они нагоняют тоску друг на друга. Среди них нет выдающихся мыслителей, сплошь бездари.

ФИЛОСОФ. Как же так? А канцлер Тайного совета, а военно-морской министр, а статс-секретарь по делам колоний...

ПЛЕМЯННИК. ...и он же - ваш друг Сартэн, который уже не раз выручал вас в трудных ситуациях!

ФИЛОСОФ. ...Секретарь Академии, светила науки из College Royal4...

ПЛЕМЯННИК. Ничтожества, все ничтожества!

ФИЛОСОФ. Не знал, мой дорогой, что вы столь требовательны.

ПЛЕМЯННИК. Ну, по меньшей мере в том, что касается литературы, искусства, музыки, кухни и политики. Здесь допустимо все, только не посредственность.

ФИЛОСОФ. Вы слишком строги. Что бы с нами стало, если бы мы признавали только лучших? То, что мы называем цивилизацией, может развиваться только на большой куче навоза. Иначе говоря, если выражаться более деликатно, - пусть не будет исключений без правил, и наоборот. Но - оставим это. Где вы пропадали так долго? Что поделывали? Я не видел вас целую вечность.

В то время, когда он говорит, обратившись к Племяннику, справа входит чернокожий вождь в африканском национальном костюме. Его вводят два Жандарма.

Но вы меня вовсе не слушаете.

ПЛЕМЯННИК. Да это же Ашоа. Ашоа, здесь я!

ФИЛОСОФ. Ах, так вы, господа, знакомы?

Ашоа не реагирует.

ЖАНДАРМ. Вперед!

ФИЛОСОФ. Минутку! Я бы хотел с ним переговорить.

ЖАНДАРМ. Не разрешается.

ПЛЕМЯННИК. Ашоа, это же я, племянник Вольтера! - Не узнает. Плохи мои дела. Теперь и дикари не удостаивают меня вниманием.

ЖАНДАРМ. Нам приказано немедленно его доставить.

ФИЛОСОФ. Погодите!

ПЛЕМЯННИК. Он слишком избалован. Его повсюду приглашают, даже сюда.

ФИЛОСОФ. Вы называете это приглашением? На мой взгляд, это больше походит на арест.

ПЛЕМЯННИК. Его принимали и в Версале. Герцогиня де Шуазель5 брала его с собой в оперу. В салонах он произвел фурор. Дамы чуть не передрались из-за него. (К Жандармам.) Будьте с ним повнимательней! Он важная фигура на Береге Слоновой кости, нечто вроде князя или короля.

ФИЛОСОФ. Скажите, друг мой - вы ведь позволите называть вас Ашоа? Какого вы мнения о наших нравах?

Ашоа молчит.

Он, наверное, не понимает по-французски.

ПЛЕМЯННИК. Ерунда. Давай, дружок, выскажись! Этот господин - знаменитый философ.

ЖАНДАРМ. Ну и что, если философ. Вперед, да пошевеливайся.

Племянник теребит африканца за рукав. Тот стряхивает его руку и, не произнося ни слова, устремляет на него свой взгляд. Племянник начинает дрожать. Затем он неуверенно отступает шаг за шагом, пока не наталкивается на мебель и не падает. Ашоа отворачивается и, сопровождаемый Жандармами, исчезает в аудитории.

ПЛЕМЯННИК. Проклятая горилла!

ФИЛОСОФ (помогая ему встать). Он же ничего вам не сделал.

ПЛЕМЯННИК. Этот малый умеет нагнать страху. Как он смотрит, своими налитыми кровью глазами...

ФИЛОСОФ. А жаль. Я бы с удовольствием побеседовал с ним.

ПЛЕМЯННИК. Эти господа в зале не вытянут из него ни слова. Он молчит из упрямства или из коварства. Да будет вам известно - все они людоеды.

ФИЛОСОФ. Глупые россказни! Разве вы не читали, что пишет Бугенвиль6 о туземцах?

ПЛЕМЯННИК. Все это происходило в южных морях, а не в Африке.

ФИЛОСОФ. Как бы то ни было, нам бы следовало от дикарей многому поучиться.

ПЛЕМЯННИК (смеется). Что ж, раз вы так считаете... А знаете, что устроил этот негр в салоне герцогини? У всех на глазах он набросился на ее младшую дочь, которой нет и пятнадцати, задрал ей юбки и намеревался прямо тут же уложить на кушетку.