Полтора квадратных метра   ::   Можаев Борис

---------------------------------------------

Можаев Борис

Полтора квадратных метра



Борис Можаев

Полтора квадратных метра

Повесть-шутка в четырнадцати частях с эпилогом и сновидением

1

Павел Семенович Полубояринов, зубной техник и член домкома, проснувшись поутру, не смог выйти из своей квартиры: под их дверью спал пьяный сосед Чиженок. А дверь открывалась в коридор.

- Марья, Марья! - позвал Павел Семенович.

- Чего тебе? - Мария Ивановна откликнулась не сразу; по хриплому еще спросонья голосу, по недовольному тону и встречному вопросу Павел Семенович понял, что звать ее не надо было - обругает.

- Так я, - смиренно ответит Павел Семенович.

- Таком не отделаешься. Разбудил - отвечай!

- Чиженок опять под нашей дверью спит.

- Черт с ним. Проспится да встанет.

- Дак я, это самое... Горшок на дворе позабыл. А приспичило - мочи нет.

- Сходи в окно.

- Развиднело же! Ты что, ай не видишь!

На койке жалобно застонали пружины, потом отозвался Марьин голос:

- Ох ты господи! И в самом деле вставать пора.

Она свесила с кровати толстые, в синих бугристых венах ноги, развела в стороны мощные, борцовские руки и так зычно зевнула, что Павел Семенович вздрогнул.

Он стоял возле двери в одних трусах, мелко перебирая сухими жилистыми ногами. Одна нога была у него перебита в голени, вся исполосована застарело красными рубцами и заметно короче другой.

- Ну, чего ты камаринскую танцуешь? - сказала недовольно Мария Ивановна. - Толкни дверь!

- Пробовал... Он головой ее припер.

Мария Ивановна подошла к двери.

- А ну-ка!

Она с ходу двинула плечом дверь - в коридоре звонко бухнуло, словно там кто-то стукнул мутовкой в пустую деревянную чашку. Потом раздалось рычание, которое перешло в затяжной мат. Наконец оттуда спросили:

- Кого надо?

- Прочь от двери, пьяница! - крикнула Мария Ивановна.

В ответ донеслось протяжное пение, похожее скорее на мычание подавившейся коровы:

Мы плевать на тех хотели,

Кто нас пьяницей назвал:

На свои мы деньги пили,

Нам никто их не давал...

- Ну и дурак, - сказала Мария Ивановна.

- А вы катитесь все к эдакой матери!..

- А вот мы вызовем милицию. Тогда запоешь другим голосом.

- Плевать мне на милицию. Я лежу на своей территории.

- Дак нам выйти надо, - жалобно сказал Павел Семенович.

- Хочешь выйти - открывай дверь к себе. А ко мне не смей... Расшибу!

- Володя, она же в одну сторону открывается, дверь-то. В коридор... Ты бы встал, - мягко упрашивал Чиженка Павел Семенович, высовывая нос в притвор.

- Я те встану...

- Дак выйти надо.

- А мне плевать. Раньше надо было думать. - И опять заревел: - В ос-тррра-а-ввах охотник целый день гуля-а-а-ает. Если неудача, сам себя руга-а-а-ет...

- Ну, что теперь делать? - жалобно вопрошал Павел Семенович, обернувшись к Марии Ивановне.

- У тебя всегда так: приспичит - что делать? Давно бы надо дверь перенести дальше в коридор да растворять ее в квартиру... чтоб ни от кого не зависеть. Долго ли до греха? А вдруг пожар? Что ж, мы с тобой и будем в окна нырять?

- Куда ж деваться?

- Вот, вот... Начни еще утешать меня.

- Дак выхода нет.

- И это не выход. Ну, что ты вытащишь в окно? Ответь! Да и ноги переломаешь. Вон оно на какой высоте... Прямо не дом, а скворечня.

Мария Ивановна растворила окно и посмотрела вниз, как будто и в самом деле хотела выпрыгнуть. До земли было далеко. Сначала стена рубленая шесть венцов. И куда столько клали? Четырех венцов вполне хватило бы. А там еще фундамент не меньше метра. Вот и ныряй туда. Оступишься - дров наломаешь...

- Дурак был этот хозяин, чистый дурак. Провизор, одним словом.

Эдакой фразой обычно заканчивалась всякая размолвка, вызванная неудобством квартиры. Дом, в котором жили Полубояриновы, в стародавние годы принадлежал какому-то провизору.