Полусоженное дерево   ::   Кьюсак Димфна

Вот почему теперь рядом с ним раздавался голос злого духа, и звучал он так же тихо, как и во времена Грампи.

Мальчик стал тихонько напевать про себя песню, которую пел Грампи. Но вот закончился последний куплет песни, и он начал читать молитву всемогущему богу, которую выучил вместе с мамой, надеясь, что герои Грампи, живущие на небесах, и боги белых людей защитят его от всего неизвестного, что таится в этом лесу.

Учитель говорил, что у него такая хорошая память, что он мог бы получить отличный аттестат, если бы посещал школу. А Грампи считал, что из него получился бы превосходный сказитель. Грампи это нравилось больше всего.

Где-то позади раздался лай. Мальчик остановился, не в силах шелохнуться от страха. А вдруг это собака с огромными красными глазами? Мурашки побежали у него по спине, мальчик слышал, как зверь пробирался по каменистой дороге, как хрустнула под его ногами ветка. Он побежал, его уже больше не пугали деревья, он боялся неизвестности, преследовавшей его по пятам еще упорнее, чем это делал Грампи, когда был полицейским следователем, еще задолго до того, как их род переселился в резервацию.

Молитвы перепутались у него в голове, и теперь они вырывались из его горла вместе с рыданиями. Может быть, злые духи, о которых рассказывал ему Грампи, и дьяволы, о которых говорили миссионеры, одно и то же. Может быть, им удастся схватить его раньше, чем он успеет добежать до пещеры, где устроил себе убежище. Вход в пещеру зиял непроглядной тьмой, и мальчик чуть дыша, ползком забрался внутрь, прижимая к себе печенье и яблоко и решая: чем именно, печеньем или яблоком, задобрит он преследователя?

Тяжелое дыхание приближалось, наконец преследователь остановился, обнюхал пепел у костра, который мальчик разводил накануне, чтобы согреться. Что-то влажное прикоснулось к ногам, потом к рукам. А когда мокрый язык лизнул его лицо, мальчик понял, что это была собака, просто обыкновенная собака, такая же, как и те, что бегали в резервации. Она жалобно скулила, жалась к нему, маленькая и костлявая, как и он, и такая же замерзшая и одинокая.

Что-то дрогнуло в груди ребенка, он обнял собаку, притянул к себе. Она тоже была бездомной и тоже хотела тепла. Мальчик крепко прижимался к ее телу, а она обнюхивала его рубашку. Осторожно засунув руку за пазуху, мальчик стал перебирать раскрошившиеся кусочки, не выпавшие по дороге лишь потому, что их держал ремешок его шортов. Да, это было настоящее печенье. Взяв одно, он разломил его пополам, дал одну половинку собаке, а вторую сунул себе в рот. Они съедят это печенье, разделив поровну. Мальчик собирался развести огонь в углу пещеры, он еще раньше собрал сухих щепок на случай, если вдруг пойдет дождь. А если уж огонь разгорится, то можно подкинуть и сырые дрова, они тоже будут гореть, а потом, когда сгорят, останутся тлеющие угли, сохраняющие тепло долгое время.

На второй день после несчастного случая с родителями мальчик наткнулся на настоящую пещеру, скрывавшуюся среди небольших зарослей, чудом сохранившихся во время лесного пожара лишь потому, что голые скалы между пещерой и озером заслонили собой этот кусочек земли. Здесь, в пещере, он мог развести огонь, у него был с собой коробок спичек, который он прихватил с разбившегося грузовика. Он все время держал его в кармане рубашки под свитером, чтобы спички были сухими.

Этому тоже научил его отец. «Всегда держи спички сухими, потому что сухой спичкой можно развести костер», — говорил он. Грампи же мог разжечь костер и без спичек.