Последнее танго в Париже   ::   Элли Роберт

Жанна карабкалась вверх по стволу его тела, зажав его бедра коленями, обхватив руками шею, словно заблудившееся дитя. Он же все глубже проникал в Жанну, прижав ее к стене; какой-то миг они неловко боролись друг с другом, как в рукопашной, но потом нашли общий ритм и начали трудиться в согласии. Их тела сближались и отступали — партнеры в интимнейшем из всех танцев. Ритм становился все неистовее, музыка и весь мир были забыты, они стонали, и задыхались, и бились о стену, чтобы продлить эту страсть, и унеслись за пределы самой страсти, капля по капле и без сожаления испуская дух на изодранном оранжевом коврике.

Они неподвижно разметались на полу, не касаясь друг друга, их дыхание понемногу выравнивалось. Потом Жанна от него откатилась, закинула руку за голову и посмотрела на небо. Шли минуты; и он и она молчали.

Они поднялись и, повернувшись друг к другу спиной, привели себя в порядок. Жанна сдвинула шляпу набекрень, как раньше, первой проследовала по коридору и вышла на лестничную площадку. Пол запер дверь, Жанна вызвала лифт и смущенно отвернулась от Пола. Только что они предавались неистовой плотской утехе — и вот уже, покинув пустую квартиру, стали друг для друга чужими.

Жанна ощутила признательность, когда Пол повернулся и начал спускаться по лестнице, а не вошел с нею в лифт. Однако им волей-неволей пришлось снова встретиться в вестибюле. Интересно, что еще он может вытворить, подумала Жанна. Она шла впереди, он едва не наступал ей на пятки. Они миновали закрытое окошечко консьержки, оказались у дверей, вышли на улицу.

Их ослепило солнце, встретила парижская разноголосица. Пол сорвал с двери написанное от руки объявление о сдаче квартиры, скомкал и выбросил в сточную канаву. Они на миг замерли в нерешительности, затем повернули в противоположные стороны и разошлись, ни разу не оглянувшись.



Глава вторая

Все случилось так внезапно и быстро, совсем как изнасилование, только Жанна-то знала, что это не так. У нее все еще стоял в ноздрях его запах, она ощущала его крепкое тело, но чувствовала, что всего лишь приятно возбуждена и вконец ошеломлена. Она отказывалась этому верить. Как дико: она, оказывается, способна до конца раскрыться перед совершенно незнакомым мужчиной, приняв в себя его плоть и семя, а после отправиться на свидание с другим мужчиной, которого уверяла в своей любви, и ни словом не обмолвиться ему о случившемся. Несообразность всего этого ее волновала.

На вокзале Сен-Лазар было полно народу. Огромный купол отражал и усиливал пыхтение выпускаемого пара, беспорядочное шарканье тысяч подошв об асфальт платформ. Теперь вокруг все двигалось и шумело — грубая действительность, — тогда как раньше ей довелось испытать ощущение остановившегося времени и воплощение любовных фантазий.

Жанна купила в кассе перронный билет и прошла на платформу. Она пробиралась против движения, высматривая Тома в толпе. Интересно, подумалось ей, заметит ли он в ней какую-то перемену. Знакомые частенько рассуждали о его сверхъестественной проницательности. Это ее немного тревожило, хотя в такой огромной толпе ее тайне не грозило разоблачение.

Она привстала на цыпочки, выглядывая Тома, и не обратила внимания на молодого человека в джинсовой куртке, который подобрался к ней сзади и начал снимать черной ручной камерой «Аррифлекс». Рядом с оператором присел на корточки худой мужчина в наушниках и с портативным магнитофоном «Награ» на ремне через плечо. В руке он держал микрофон и поворачивал его рыльце в разные стороны, фиксируя фоновые шумы. За ними стояла помощница режиссера со стопкой листов. Другие пассажиры и встречающие останавливались поглазеть на съемку, но высматривавшая Тома Жанна не догадывалась о том, что происходит у нее за спиной.