Повести   ::   Кунин Владимир

Первый шок от Настиного сообщения прошел, и в комнате стоит дикий гам. Только Евгений Анатольевич испуганно помалкивает, не считая себя вправе вмешиваться в чужие семейные дела…

- Я сейчас же звоню прокурору района - это мой старый товарищ - и мы этого мерзавца изолируем минимум лет на десять! - говорит Виктор Витальевич.

- Так я его вам и отдам! Держите карман шире! - заявляет ему Настя. - И про десять лет не смейте врать! Статья сто девятнадцатая, часть первая

- до трех лет! И все!

- А мы оформим это как изнасилование!

- А я на вас - в суд за клевету! И не лезьте не в свое дело!

- Но он же тебя предал!!! - кричит Нина Елизаровна. - Он посмел усомниться…

- Он перетрусил, мама! Испугался, и от страха, как дурак…

- Нужно немедленно организовать аборт! - заявляет Виктор Витальевич.

- Лида, у тебя есть свой доктор по этому профилю?

- Откуда?!

- Но ты же взрослая женщина…

- У меня хахаль был достаточно опытный и осторожный!

- Хорошо. Достанем. Аборт необходим!

Александр Наумович выпивает рюмку водки, складывает из своих длинных музыкальных пальцев выразительную фигу и сует ее под нос Виктору Витальевичу.

- Молодец, папуля! - восхищается Настя. - Ешь киндзу!

- Яблочко от яблоньки… - язвит Виктор Витальевич.

- Ну зачем же так? - брезгливо говорит Евгений Анатольевич.

- А вы-то тут при чем? - взрывается Виктор Витальевич.

- Он при чем! Он при чем! Он - мамин друг! - кричит Настя.

- Но почему Настя?! Почему она?! - бьется в истерике Лида. - Это я… Я должна была! Сейчас моя очередь рожать!

- Лидка, милая, прости меня… Так получилось… - умоляет ее Настя.

- Я этого сама хотела! Очень! Очень! Очень!

- Как ты можешь говорить об этом так бессовестно?! - стонет Нина Елизаровна. - Этого стесняться надо!

- Да почему?! Почему, черт бы вас всех побрал?! - орет Настя. - Я хочу родить ребеночка - чего я должна стесняться?!! Ты двоих родила - не стеснялась же?!

- Я от мужей рожала! - в защиту своей нравственности Нина Елизаровна широким жестом обводит стол с мужьями.

- Тебе никто не мешает еще раз родить от Евгения Анатольевича! Пожалуйста!

- Дура! Замолчи сейчас же! - в ужасе кричит Нина Елизаровна.

- В конце концов, это отвратительно и противоестественно, - говорит Виктор Витальевич. - Забеременеть в пятнадцать лет…

Александр Наумович выпивает рюмку, закусывает и замечает:

- Вот если бы вы, Виктор Витальевич, забеременели - это было бы и отвратительно, и противоестественно. А девочка в пятнадцать лет… Чуть рановато… Но - ничего страшного.

- Может быть, для вашего племени и ничего страшного, но вы живете в России, сударь! И извольте этого не забывать!

- Послушайте, вы ведете себя уже непристойно, - неожиданно твердо говорит Евгений Анатольевич. - Эдак можно бог знает до чего договориться.

Но Виктора Витальевича уже не остановить:

- Что же это вы, Александр Наумович, в прошлом году со своей мамашей, сестричкой, ее мужем и племянниками туда не выехали? Где же ваш хваленый «голос крови»?

Александр Наумович улыбается, наливает себе водки и выпивает:

- Мой «голос крови» - в любви к моей дочери. К Ниночке - женщине, которая ее родила… К вашей Лиде, которая при мне стала хорошим взрослым человеком… И в дурацком, чисто национальном, еврейском оптимизме - в извечном ожидании перемен к лучшему.

- Папочка… - Настя целует отца в лысину. - Киндзу хочешь?

Виктор Витальевич вздыхает и скорбно произносит:

- О чем может идти речь, когда великую страну раздирают пришлые, чуждые и изначально безнравственные…

- Да заткнись ты! - рявкает Лида. - Что за гадость ты мелешь?! И отодвинься сейчас же! Ты бабушке перекрываешь телевизор.

- Что же делать?! Что же с Настенькой-то делать? - заламывает руки Нина Елизаровна. - Женя! Ну хоть вы-то…

- Наше поколение… - не унимается Виктор Витальевич.