Сандро из Чегема (Книга 3)   ::   Искандер Фазиль

-- Видно, во время сжатия сердца прошла, -- решили они.

Положили меня на операционный стол, и тут я делаю вид, что пришел в себя.

-- Товарищ хирург, -- говорю, -- извините, но под общим наркозом я не позволю делать операцию.

-- А-а-а, -- говорит, -- пришел в сознание. Я вообще не собираюсь делать наркоз, потому что пуля близко под кожей.

-- Тогда, -- говорю, -- давайте.

Одним словом, пулю вытащили, сделали перевязку и отправляют в палату. Опять делаю вид, что потерял сознание, если купленные врачи надеются, что я умру, пусть надеются.

Привозят меня и кладут в отдельную палатку. Ага, думаю, почему это меня как министра кладут в отдельную палатку? Значит, думаю, что-то хотят сделать, когда я усну. Без свидетелей. Продолжаю притворяться.

Через пять минут входит молоденькая сестричка и хочет мне сунуть градусник под мышку. Приходится открыть глаза.

-- Девушка, -- говорю ей тихо, -- мне уже туда сунули пистолет. Может, хватит?

-- Ах, извините, -- говорит девушка, -- я ошиблась подмышкой.

-- Ничего, -- говорю, -- девушка, только сначала поставьте этот градусник себе.

-- Зачем? -- говорит и смотрит на меня как будто чистыми глазами. Но я тоже не виноват, потому что не могу понять: куплена она или не куплена?

-- Потому что, -- говорю, -- милая девушка, если этот градусник взорвется у меня под мышкой, мои родственники тоже люди, и ваша молодая жизнь попадет под сокращение.

-- Что вы, что вы, -- говорит девушка, -- я этот градусник хорошо знаю, я его вынула из своего ящика.

-- Могли подсунуть, -- говорю.

-- Хорошо, -- говорит, -- я его поставлю себе.

-- Поставьте, -- говорю, -- но учтите, если подорветесь, я не отвечаю.

И она ставит себе градусник, и мы потихоньку продолжаем разговаривать.

-- Бедненький, бедненький, -- говорит девушка, -- что они с вами сделали, что вы стали такой подозрительный.

-- Еще бы, -- говорю, -- девушка... Если к тебе подъезжает белая "Волга" без номера и оттуда выскакивают три человека и стреляют в тебя как в перепелку, а ты бежишь от них в руки милиции, и когда ты в руках милиции, к тебе подходит убийца, сует под мышку пистолет и, сказав издевательские слова: "Да замолчишь ты когда-нибудь или нет!" -- стреляет в тебя, а милиция его не хватает, потому что он работник милиции, поневоле станешь подозрительным.

Так мы поговорили минут пятнадцать. Я нарочно не спешу, потому что думаю, если у них все плохо работает, взрывное устройство тоже может опоздать. Но уже понимаю, что девушка не куплена. Наверное, они решили: подумаешь, медсестра, зачем ее покупать!

Девушка меряет мне температуру и очень удивляется: тридцать шесть и шесть. Но я так и знал. И я ей говорю!

-- Я вижу, вы чистая, честная девушка. Объясните мне, почему меня как министра положили в отдельной палате? Я хочу скромно лежать в общей палате.

-- Ой, -- говорит девушка, -- у нас все палаты переполнены, люди даже в коридорах лежат.

-- Тем более, -- говорю, -- за что мне такая честь? Я простой бармен, а не какой-нибудь там инструктор горкома или инспектор горторга.

-- В этой палате, -- отвечает мне девушка, -- лежал один человек, но он два часа тому назад умер, и сюда никого не успели перевести.

Ага, думаю, девушка, сама того не зная, выдает тайну фирмы.

-- А что, -- говорю, -- девушка, в этой маленькой палатке все умирают?

-- Нет, -- отвечает девушка, -- изредка.

Изредка! Но изредка мне тоже не нравится.

-- Знаете что, девушка, -- говорю, -- попросите дежурного врача, чтобы меня перевели в общую палату.

-- Хорошо, -- говорит девушка, -- я попрошу, но навряд ли он разрешит. Сейчас три часа ночи -- больных нельзя беспокоить.

Но я ее очень прошу и при этом даю ей свой домашний адрес записать, чтобы утром забежала к жене и все рассказала. Тем более если что-нибудь со мной случится.

-- Ничего, -- говорит девушка, -- с вами не случится.