Сент-Женевьев-де-Буа :: Юденич Марина
Страница: 35 из 38 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕкогда мне выдали билет из врат небесных,напутствуя: -ну что ж,иди - живи... багаж мой был:следы от бывших крыльев, и свежий шрам посеянной души. и не было проклятий или гнева - к чему роптать на собственных детей... и мой исход,конечно,не был первым- за горьким опытом пожить среди людей... и Ты,спасибо,отпустил - но не оставил.... >> 28.08.10 - 20:45 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
— Я ведь, кажется, говорил тебе, что собирался лететь завтра утром, но если ты хочешь… — если бы под рукой у него сейчас был бы пистолет, первое "я", наверное героическим усилием прорвалось бы наружу и приказало бы ему застрелиться, или застрелить ее, что с точки зрения второго "я" было почти одно и то же, но первое было упрятано прочно, а второе продолжало мямлить, жалко пытаясь изобразить при этом эдакую небрежность тона — мы могли бы провести еще несколько дней здесь, или поедем куда-нибудь Может, в Ниццу?
Или Довиль? В Нормандии сейчас прилично — тепло и не жарко, по-моему — Завтра? Ну завтра ведь и будет завтра, — она снова кокетливо помахала шляпкой на уровне худой щиколотки своей левой ноги, — завтра, это еще очень не скоро Хорошо, я позвоню тебе завтра и тогда поговорим Вообще, не люблю Ниццу, особенно летом А Довиль?.. Я подумаю. Завтра. А теперь отвори мне дверь, но не смей меня трогать Помнишь, что я сказала, да? Ну, прощай — Но ведь уже завтра, — он послушно сделал шаг в сторону двери и даже взялся рукой за витую тяжелую ручку, но остановился, загораживая собой дверь, а другой рукой одергивая полы халата, — осталось несколько часов — и рассветет Самолет у меня утром, это конечно не проблема, но… — Отвори мне дверь, — повторила она более монотонно, чем сказала это прежде и он понял, что игривое настроение ее сейчас сменит холодная тупая апатия — Конечно, иди, если хочешь, но по крайней мере дай мне знать до отлета или оставь какие-нибудь свои координаты, чтобы я мог.. — Какое смешное слово — координаты, — медленно произнесла она без тени улыбки, и повторила по слогам, — ко-ор-ди-на-ты Я позвоню тебе завтра, прощай Она прошла мимо него так невесомо, что он не ощутил даже легкого колебания воздуха на своем лице, хотя она едва не коснулась его, ступая за порог, и только запах ее духов едва уловил он и, вдохнув глубоко-глубоко, удержал подле себя на долю секунды — терпкий запах мокрой листвы какого-то экзотического растения « Цветы у него должно быть огромными и непременно темно фиолетовыми» — мелькнула в голове его странная и неожиданная мысль и почти незамеченная им растворилась. Некоторое время он постоял у распахнутой двери своего номера, а потом медленно затворил ее и, словно не узнавая привычных предметов, с некоторым удивлением даже оглядел опустевшую наконец гостиную. Похоже было, что этой ночью, вернее в последние предрассветные часы первой ночи нового одна тысяча девятьсот семнадцатого года Ирэн фон Паллен приходила в себя дважды Напиток, предложенный Рысевым оказал на нее действие немедленное и удивительное — она стремительно провалилась в совершенное забытье, которое не было сном, потому что спала она всегда очень чутко, посыпаясь от малейшего не то что бы шума, а простого колебания воздуха, вызванного, к примеру, легко порхнувшей у раскрытого окна тончайшей кисейной занавеской Теперь же она оказалась отгороженной от внешнего мира, наполненного все усиливающимся шумом за дверью: громкими криками и смехом, звоном посуды и шумом падающих предметов, такой плотной и непроницаемой пеленой забвения, что казалось он перестал существовать для нее вовсе. Но и внутренний ее мир, оживающий более обычного как раз в часы ее тревожного сна, теперь был безмолвен и темен, скованный вязкой паутиной странного зелья. Она не видела снов, душа ее не ощущала каких-то неведомых призывов и не парила над миром, покинув холодное тело, как это часто бывало с ней, особенно если засыпала после долгих часов лихорадочного бодрствования под действием наркотика. Очнувшись от этого забвения первый раз, словно вынырнув из холодных глубин темного лесного омута, она не сразу ощутила себя собою, и некоторое в время лежа в кромешной прохладной тьме приходила в себя, ощущая сначала свое тело и медленно возвращая себе умение им управлять, а уж потом осознав и вспомнив, правда сквозь какую-то странную пелену, кто она, что такое, зачем и почему окружает ее Она обнаружила себя совершенно нагою, лежащей в широкой прохладной постели, убранной мягким приятно обтекающим тело скользящим шелком Комната, в которой она находилась скрывалась во тьме, не было даже ночника у кровати, но почему-то она показалась ей велика, не в пример той предыдущей, где приняла она из рук Рысева старинный кубок со странным питьем. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|