Школа   ::   Козлов Владимир

— Не бойся, ничего она не заметит, подумает — лимонад. А даже если и заметит — что тут такого? Пиво же, не водка. Нормальный напиток, многие его пьют.

Классная сидит спереди с Лариской, через проход от них — мамаша Колосовой. Они про что-то базарят.

Отпиваю пива — хоть и теплое, но идет хорошо. Говорю Антонову:

— Я и не знал, что ты пиво пьешь, думал, вообще, типа, не это самое…

— Ну, я не большой любитель этого дела, но против пива ничего не имею.

— Значит, водку не пьешь?

— Нет. Вина еще могу, а водку — нет.

— А курить ты, правда, не куришь или только в школе не хочешь, чтоб классная не засекла?

Он кривит губы.

— Классную я не боюсь. Просто не курю — и все. Не понимаю, зачем это вообще надо — здоровью только вредить. Экологическая обстановка плохая, Чернобыль один чего стоит, а тут еще этот никотин.

— Ну, все пацаны курят…

Молчим. Пиво немного дало. Я говорю:

— Ну у нас и бабы в классе — одни уродины.

— Точно. Но мне на них наплевать.

— А у тебя что, есть баба?

— Ну, вообще есть. — Антонов лыбится. — Только не на нашем районе, а на Пионерах.

— А как ты ее снял?

— У меня там сестра двоюродная живет, а она — ее подруга.

— И давно вы?

— Полгода.

— На Пионеры не сцышь ездить? Все-таки враги.

— Не-а. Ко мне там ни разу никто не приставал.

— И часто ты у нее?

— Когда она одна дома. Я обычно прихожу, если родители в ночную, и остаюсь до утра.

Вот тебе и отличник. Может, это и понты, но вряд ли. Во как бывает: пацан — лох, на районе своем нулевой, а бабу дерет за всю херню. Ладно, пускай. Лучше про что другое с ним поговорить.

— Уже знаешь, куда будешь поступать?

— Вообще так, приблизительно. В какой-нибудь технический вуз в Москве.

— Ни хера себе!

— А что у нас в городе ловить? Я не собираюсь всю жизнь инженером на сотню рублей. Институт — это ведь только начало, можно сказать, первая ступенька. А потом можно наукой заняться — в аспирантуру пойти. Или начальником каким-нибудь стать. Или в райком. Москва — это не то что здесь. Два-три первых года погулять, потом — жениться на москвичке, прописку получить, чтоб по распределению не заперли в дыру, вроде нашей.

Я допиваю пиво большим глотком. Антонов спрашивает:

— А ты куда планируешь после школы?

— Не знаю. Не думал про это. Надо еще десятый закончить, а там видно будет.

Автобус тормозит: кто-то из баб попросился посцать.

С обеих сторон дороги — лес. Гриша орет:

— Мальчики налево, девочки направо!

— Только, мальчики, осторожно, смотрите, машины, — говорит классная и ныряет в кусты. Мелькает ее толстая жопа в спортивных штанах.

Я перехожу дорогу и забираюсь подальше в кусты — покурить. Недалеко становятся сцать Сухие. Хуев я не вижу, но вряд ли у них длинней, чем по три сантиметра.

Я курю, сцу, потом прусь назад к дороге. Антонов уже топчется около автобуса. Бабы по одной вылазят из кустов.

— Сейчас бы еще пива, — говорю я Антонову.

— Вообще, да, одной мало.

Едем всю ночь. Утром останавливаемся на стоянке — в туалет и помыться. Пока я сцу в обосранное со всех сторон очко, Антонов чистит зубы над ржавым умывальником. Тут же выкуриваю сигарету, потом стою около автобуса и смотрю, как бабы вываливают из своего туалета. Рожи помятые, на головах — «я летела с сеновала, тормозила головой».

В автобусе я ненадолго вырубаюсь, потом уже не сплю. Едем по окраинам Ленинграда. Обычные серые дома — ничего особенного.

Вытаскиваю из сумки «тормозок» — мамаша собрала: вареные яйца, кусок сала и батон с маслом. Начинаю хавать. Антонов разворачивает фольгу и грызет жареную курицу. Другие все тоже что-то жрут.

Гриша бьет по тормозам. Они долго базарят с батькой Коноплевой, водят пальцами по карте — видно, заблудились. Лохи тупые, им только по Рабочему ездить.