Свадебный торт   ::   Хлебникова Марина

Володька безучастно жевал на другом фланге длинного банкетного стола и был похож на полудохлого карпа: рот еще производил редкие мерные движения, но глаза спали. Рындин, действительно, был "со стороны". То есть, абсолютно со стороны. И никаким боком к этой свадьбе не относился. Он закатился проездом - без звонка, без телеграммы - к своему стародавнему дружку Владимиру Шабатуре, в быту Воше. Прибыл прямо с вокзала, размахивая бутылкой "Столичной" и радостно лыбясь.

Еще в поезде он подробно представлял себе эту встречу. Кухонный уют. Вошу рядом с холодильником, чтоб все было под рукой. И себя - на единственном мягком "гостевом" стуле со спинкой. Сначала с ними посидит жена Зойка, потом заскучает, и они вышлют ее спать. Закроют двери, надымят до синего тумана и, выдув до капли все запасы, вволю почешут языки "за жизнь".

Это ведь только считается, что собравшиеся вместе мужики обсуждают исключительно производственные проблемы, политику или вчерашний футбол. Любой сопляк знает: после "энной" рюмашки разговор, как правило, плавно съезжает на темы житейские, бытовые и свербящие. То есть на баб. Володька отворил немедленно, будто специально торчал за дверью, и... заморгал. Растерялся. Был он при полном параде, припомаженный, с роскошным букетом веснушчатых орхидей.- Ого! - изумился Рындин. - А где оркестр?- Понимаеф, фтарик, - когда Воша нервничал, он все шипящие и свистящие заменял по-детски трогательным "фе", - у моей Фефини фегодня фвадьба... Не пойти невофмофно по головам переффитает... - Расфефекался! - засиял Рындин, радуясь знакомому, полузабытому "фефекту фикции". - Да на этих свадьбах народу всегда до черта! Кто заметит, что тебя нет? Я же проездом!..- Она заметит, убежденно заверил Володька, постепенно возвращаясь к полному составу алфавита, - такая стерва - все замечает! Рындин резко расстроился, как всегда, когда желанное и тщательно придуманное обламывалось по независящим от него причинам. Володька заметил кривоватую улыбку друга, и заспешил, затараторил:- Я бы Зойку погнал вместо себя, но ее черт унес на дачу, Прям сбесилась с этой дачей - без конца там что-то окучивает!..- Вот и с Зойкой не повидаюсь, - еще раз огорчился Рындин, - жалко... Семь лет назад они с Шабатурой ходили в Зойкиных воздыхателях, что не мешало им вместе готовится к экзаменам, пить пиво и не точить друг на друга коренных зубов. Без петушиных боев, дружной осадой они подводили любимую к ЗАГСу, на пороге которого ей предстояло сделать окончательный выбор. То есть поставить на молодую беспутную житуху одного из них окончательный крест. Зойка выбрала Вошу (все-таки столичный житель!), а Рындин без особых обид и переживаний укатил в родимую провинцию.

С тех пор в жизни Кости Рындина почти ничего не изменилось: работал в НИИ, карьеру делал постепенную, без взлетов и падений. А поскольку к тридцати годам так и не обзавелся половиной (этим вечно зудящим двигателем прогресса!), то суетиться особого повода не находил.

Иногда, правда, задевало: молодняк - наглый, торговый - раскатывает по городу на сверкающих иномарках, а он... А он, в общем, тоже не пешком: отцовский "Жигуленок" - чистенький, обласканный - в полном распоряжении . Трехкомнатная полковничья квартира почти всегда свободна - родители и зиму, и лето жили на крохотной дачке за городом. Отец - чтоб, значит, свежий воздух и рыбалка. Мать - чтоб Костеньке не мешать, а то вот с личной жизнью у него никак не заладится. Налаживать личную жизнь Рындин не торопился: работал без отвращения, по утрам выходил на пробежку, вечерами сидел над шахматами.