Сын империи   ::   Юрьенен Сергей

А эту радость, эту муку - довериться сполна Любови? От одного присутствия которой горбунья обмякала и таяла, как лед, а уж от соприкосновений - так просто слабела в коленках так постыдно, что торопилась вниз, на обомшелую скамью - прохладным мрамором умерить страсть. О эта слабость, этот обморок! Даже профессиональный настрой на всерасщепляющий мозговой холодок не мог умерить естества, а ведь она была еще совсем недавно ученым, кандидатом биологических наук - до того, как с нее "сорвали маску", уличив в измене диамату...

Приближался Александр - сын.

Ревниво отмечая, что приближение его оставляет Любовь равнодушной, присаживался рядом с мамой, которая безвольно обольщалась темными речами этой ведьмы - отнюдь не доброй.

А чем еще, скажи на милость, брать таких красавиц?

Их только интеллектом.

# # #

- Не говоря уже о внешних данных, - иронизировала над собой горбунья, моя фамилия на штейн, о чем, и не красней, ты, несомненно, догадалась. Окончив с золотой медалью, куда мне было деться? Ушла в науку. С головой. Не в ту, что нужно бы, - в науку о живом... Ты стала женщиной когда?

- Я? - Отчего-то мама смутилась. - Я преждевременно. В пятнадцать.

- И я тогда же. Джульетта нас опередила, да? У нас был в классе мальчик золотая голова и, кстати, русский. На почве общих интересов мы как-то незаметно потеряли голову и... - Женщины снисходительно посмеялись. - Нет, он не женился на другой, но и меня в жены тоже, разумеется, не взял. Так, являлся. С пирожными из "Норда"... Он высоко взлетел, куда выше, чем я, рядовая тягловая лошадь. Поэтому в сорок восьмом, когда проклятый азиат спустил на нас свору псов во главе с Лысенко, его ничто не спасло. Даже орден, который ему дали за пенициллин во время войны. Арестовали и...

Мамина рука легла на колено горбуньи.

- Неужели?

- Увы. Только в прошлом году пришло оттуда извещение, что он погиб еще в сорок девятом. Скоропостижно умер от инфаркта...

- Больное сердце было?

- Больное?! Оно было у него как авиамотор! Не будь наивной, Любочка. Вспомни Горького: "Если враг не сдается - его уничтожают". Обычно на допросах. Коваными сапогами.

Мама обернулась к нему:

- Ты не хочешь побегать?

- Нет, - мотнул головой Александр.

- Мне повезло, - продолжила горбунья. - Благодаря братцу, который в свое время выбрал ядерную физику. В эпоху наступления материализма на всех фронтах что, кроме мозгов, способно нас спасти - которые на штейн? Его мозги, конечно строго засекреченные, спасли меня, когда срывали маски с иудеев. Я избежала ареста, меня даже из Ленинграда не выслали и более того - разрешили работать по специальности. Ботаничкой в школе. Так вот и смущаю половозрелых пионеров тычинками да пестиками... Ценой измены.

- Чему?

- Тому, за что любовник мой погиб под сапогами. Идеализму, Я ведь отреклась. И мне теперь гореть в аду. Не понимаешь?

Мама, виновато пожав плечами, вновь оглянулась на сына, мгновенно напустившего на себя безучастно-скучающий вид; он даже заболтал ногами в траве...

- И я не понимаю. - Горбунья расстегнула ридикюльчик, достала пачку "Беломора" и предложила маме, которая отказалась. Отлетела обгорелая спичка, потянуло дымком... - Мои лоботрясы шестиклассники схватывают на лету, но сама я ни понять, ни принять не могу. Не теорию, не практику мутации - себя, нелюбимую, принять не в состоянии... О Павлове ты слышала?

- А как же? Бедные собачки!..

- И о Мичурине, конечно?

- Яблоки с грушами скрещивал... Великий преобразователь...

Александр пришел на помощь маме, воспроизведя на память цитату с задней обложки его школьных тетрадок:

- Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее - наша задача!

- Садись, пять, - съязвила обидно горбунья.