Толстая тетрадь (журнальный вариант)   ::   Кристоф Агота

Мы говорим:

— «Мои дорогие! Мои милые! Я вас люблю!… Я вас никогда-никогда не оставлю!… Я никого не буду любить, кроме вас… Всегда-всегда! Вы — все, что у меня есть в жизни!…»

Так мы повторяем эти слова снова и снова, и постепенно они теряют свое значение, и боль, которую они приносят, понемногу забывается.



Школа

Это было три года назад.

Вечер. Родители думают, что мы спим. Они говорят между собой в соседней комнате. Говорят о нас.

Мама говорит:

— Они не смогут друг без друга.

Папа говорит:

— Это ведь только на время уроков.

Мама говорит:

— Они не вынесут.

— Придется им потерпеть. Это необходимо для их же пользы. Все так говорят. Учителя, психологи — все. Конечно, сперва им будет нелегко, но пора уже привыкать. Привыкнут!

Мама говорит:

— Нет, не привыкнут, я знаю. Я знаю их. Пойми, они — это одна личность, единое целое!

Папа повышает голос:

— Вот именно! И это ненормально! Они думают вместе. Действуют вместе. Они живут в отдельном, своем собственном мире. Это нельзя считать здоровым. Это меня беспокоит. Да-да, они меня беспокоят! Они странные. Никогда нельзя сказать, о чем они думают. И они чересчур развиты для своих лет. Они слишком многое знают.

Мама смеется:

— Надеюсь, ты не собираешься ставить им в вину излишний ум?

— Тут нет ничего забавного. Ты напрасно смеешься.

Мама отвечает:

— Близнецы — всегда проблема. Но во всяком случае, это не конец света. Все еще образуется.

Папа говорит:

— Да, все образуется — если мы их разделим. У каждого человека должна быть своя собственная жизнь.

Через несколько дней мы впервые идем в школу. Мы — в разных классах. Мы оба сидим в первом ряду.

Друг от друга нас отделяет длина всего школьного здания. Это расстояние кажется нам чудовищным. Невыносимая боль. Кажется, будто кто-то отрезал у каждого из нас половину тела. Мы теряем чувство равновесия. Кружится голова. Мы падаем. Мы теряем сознание.

Мы приходим в себя в карете «скорой помощи», которая везет нас в больницу.

Мама приходит в больницу за нами. Она улыбается и говорит:

— С завтрашнего дня вы будете в одном классе.

Дома папа говорит нам:

— Симулянты!

Вскоре он уезжает на фронт. Он журналист, военный корреспондент.

Мы ходим в школу два с половиной года. Учителя тоже уходят на фронт; теперь у нас женщины-учительницы.

Наконец школа закрывается из-за частых воздушных налетов.

Мы научились читать, писать и считать.

Сейчас, у бабушки, мы решили учиться дальше, без учителя, сами.



Мы покупаем бумагу, тетрадь и карандаши

В бабушкином доме ни бумаги, ни карандашей нет. Поэтому мы идем в магазин «Книги и канцелярские товары». Там мы отбираем пачку бумаги в клетку, два карандаша и большую толстую тетрадь. Все это мы выкладываем на прилавок перед толстым господином, который стоит за этим прилавком. Мы говорим ему:

— Нам нужны эти предметы, но у нас нет денег.

Продавец говорит:

— Что?… Но… вы должны заплатить!

Мы повторяем:

— У нас нет денег, однако нам абсолютно необходимы эти предметы.

Продавец говорит:

— Школа закрыта. Кому сейчас нужны тетради и карандаши?

Мы говорим:

— Мы учимся сами, дома. Сами по себе.

— Ну так попросите у родителей денег.

— Папа на фронте, а мама в Большом Городе. Мы живем с бабушкой, и у нее тоже нет денег.

Продавец говорит:

— Но без денег ничего купить нельзя.

Мы ничего не говорим. Мы только смотрим на него. Он тоже смотрит на нас. Мы видим, что у него вспотел лоб. Наконец он кричит:

— Не смотрите на меня так! Убирайтесь отсюда!

Мы говорим:

— Мы, однако, готовы при необходимости выполнять для вас, в качестве оплаты за эти предметы, определенную работу. Так, например, мы могли бы поливать ваш сад либо же доставлять покупки…

Он кричит опять:

— Нет у меня сада! И вас мне не надо! И потом, вы что, не можете говорить нормально?

— Мы говорим вполне нормально.