Тутанхамон   ::   Бабаев Бахыш

- Меня настораживает его готовность угодить. Тот, кто старается угодить, меньше выделяется благородством.

Звуки литавр и барабанного боя громким эхом отзывались в просторном полукруглом дворе царя Куша. Сам он сидел с гостями - Тутанхамоном, Нефертити, Эйе. Приезд гостей не очень-то обрадовал хозяина, хотя внешне он этого ничем не проявлял. Мысль о том, что в прошлом году он недодал правителю Египта тысячу рабов, приводила его в уныние.

Тем временем двое слуг вынесли на всеобщее обозрение тяжелую гипсовую статую кушского царя и уложили её посреди двора. Откуда-то появился палач с обнаженным мечом и, обращаясь к статуе, грозно начал.

- Мой царь, я посланник бога, прибыл за твоей душой. Мой царь, я посланник твоего народа, прибыл за твоим телом. Богу и твоему народу, по обычаю наших предков, суждено сегодня, в день тридцатилетия твоего вступления на престол, отправить тебя в потусторонний мир, ибо ты стал немощен и дряхл. Готовь себя в загробный мир - молись!

Барабаны и литавры стихли. Царь стал на колени и, прочитав молитву, сел на свое место.

- Во имя благополучия народа, - громогласно заревел палач и сильным ударом меча отрубил статуе голову.

Нефертити ахнула. Закрыв лицо руками, она инстинктивно прижалась к Эйе, испуганно причитая:

- Как страшно... Я боюсь... Я хочу...

Предусмотрительно оглядевшись, Эйе убедился в том, что его не видят. Незаметно для окружающих обнял царицу.

- Я тоже хочу, - страстно прошептал он, задыхаясь в моментально охватившем его экстазе.

- Обряд свершен, хеб-сед окончен. Старого фараона нет. Пусть здравствует молодой, - заканчивает палач.

Слуги уносят останки статуи. Царь Куша нехотя встает, обегает трижды двор, после чего усаживается, тяжело дыша.

- Тридцать раз ты должен был обегать двор.

Кушский царь хитровато прищурился и шутливо погрозил пальцем.

- Мой писарь в документах укажет тридцать, дорогой правитель Небхепрура.

- Ты и дань свою вот так вот завышаешь? Разное - в бумагах и на деле?

Успокоившись, Нефертити удивленно уставилась на Эйе, который никак не убирал руку с её стана.

- Странно мне... Обнимаешь как-то странно. То ли как дочь, то ли... Не пойму тебя, Эйе.

- Как хочешь, мечта моя.

Она презрительно сбросила его руку, отодвинулась.

- Очнись, дурак ты старый.

Фараон Куша побагровел от последних слов владыки Египта. Совсем юнец, а мыслит как мудрец. Поэтому, грозно насупив брови, он встал и поклонился Тутанхамону.

- Царю Верхнего и Нижнего Египта, могущественному фараону Небхепруре, да будет он жив и здоров, цел и невредим, все свои долги я отправлю точно в срок и, если позволят условия, с некоторыми излишками.

- Не верю я тебе. Ты великий лгун, искусно маскирующийся под благодетеля.

Хозяин Куша в бешенстве обнажил меч.

- Может, спор наш разрешат мечи?

Тутанхамон, не ожидавший такого поворота событий, выхватил свой.

Гулкие удары оружия высекли искры. Весь клокоча от зависти к молодому и красивому юноше, волею судьбы ставшему сильным мира сего, фараон Куша пытался проткнуть ему горло.

- Он убьет его, - запричитала Нефертити.

- Идти против всех - идти против себя. Одинаково, - бесстрастно заключил Эйе.

- Останови же их.

- Бог Амон пускай их остановит.

Рослый, атлетического сложения мужчина, вбежал во двор и принялся разнимать дерущихся.

- Десять палочных ударов ты получишь дома, - сердито вскричал Тутанхамон, опуская меч.

- Слушаю и повинуюсь, мой повелитель. Но лучше мне быть побитым, чем, - он обернулся к царю Куша, - чем кому-то убитым. Зачем умирать в день своего хеб-седа?

- Ах, Тутмос, Тутмос, - вздохнула царица.

Эйе торжествующе повернулся к ней.

- Я же говорил - он в Куше, - ехидно напомнил он.

Тутмос подошел к Нефертити, почтительно скрестил руки на груди, поклонился.