Уловка-22   ::   Джозеф Хеллер

— взмолился Нейтли.

–- Вы поняли, что я имел в виду? — спросил Клевинджер. — Этот человек — антиобщественный, агрессивный элемент.

–- Слушай, заткнись, — сказал Данбэр Клевинджеру. Данбэр любил Клевинджера за то, что тот раздражал его и тем самым как-то замедлял слишком быстрое течение жизни.

–- ...А Эпплби сегодня нет, — торжествующим видом сказал Клевинджер, обращаясь к Йоссариану.

–- При чем тут Эпплби? — поинтересовался Иоссарнан.

–- И полковника Кэткарта тоже нет. - При чем тут полковник Каткарт?

–- А какого же сукина сына ты в таком случае ненавидишь?

–- А такого сукина сына, который здесь.!

–- Я не собираюсь с тобой спорить, — отрезал Клевинджер. — Ты сам не знаешь, кого ты ненавидишь.

–- Всякого, кто намеревается отравить меня.

–- Никто тебя не собирается отравлять.

–- Да? А разве мне не подсыпали яд дважды, а? Разве они не подсыпали мне отраву тогда, под Феррарой, и во время великой осады Болоньи?

–- Они всем подсыпали, — объяснил Клевинджер.

–- А какая разница — всем или одному?..

–- Да к тому же это была и не отрава! — запальчиво крикнул Клевинджер, все более запутываясь и оттого еще более раздражаясь.

Насколько мог припомнить Йоссариан, он с терпеливой улыбкой объяснял Клевинджеру, что кто-то всегда замышлял убить его. Были люди, которые уважали его и для которых он что-то значил, но были и другие, для которых он ничего не значил и которые ненавидели его и норовили прикончить. Ненавидели же они его за национальность — за то, что он ассириец. Но у них руки коротки, чтобы сладить с ним, объяснял он Клевинджеру, потому что у него слишком здоровый дух в здоровом теле и он силен, как бык. У них руки коротки дотянуться до него, потому что он — Тарзан и фараон Рамзес Второй. Он — Билли Шекспир. Он — Каин, Улисс, Летучий Голландец, он — печальная Дейрдре, он — Лот из Содома, он — Свинопас и сладкозвучный Соловей. Он — таинственный элемент Ц-247, он необъятен...

–- Псих ты! — завизжал Клевинджер. — Сумасшедший, вот ты кто!

–- Я — подлинный, громоподобный, чистейший душой многорукий Вишну. Я — верх человека.

–- Что? — закричал Клевинджер. — Сверхчеловек?

–- Верх человека, — поправил Йоссариан.

–- Слушайте, ребята, прекратите, — взмолился встревоженный Нейтли. — На нас все смотрят.

–- Ты рехнулся! — истерически заорал Клевинджер, На глазах у него были слезы. — У тебя комплекс Иеговы. Ты думаешь, что миром правит зло...

–- Я думаю, что каждый человек — это Нафанаил.

Клевинджер посмотрел на Йоссариана с подозрением, взял себя в руки и уже без крика спросил немного нараспев:

–- Кто такой Нафанаил?

–- Какой Нафанаил? — спросил невинным тоном Йоссариан.

Теперь Клевинджер решил сам устроить ему ловушку.

–- Ты думаешь, что каждый человек — это Иегова. В таком случае ты нисколько не лучше Раскольникова.

–- Кого?

– Да-да, Раскольникова, который...

–- Раскольникова?!

–- ...который, да будет тебе известно, считал, что можно оправдать убийство старухи.

–- Я, значит, не лучше?

–- Да, да, вот именно. Он оправдывал убийство топором. И я сейчас докажу тебе, что ты не лучше!

Задыхаясь и жадно хватая ртом воздух, Клевинджер перечислил симптомы заболевания Йоссариана: абсурдные утверждения, что все вокруг сумасшедшие; человеконенавистническое желание перестрелять всех вокруг из пулемета;искаженные представления о событиях прошлого; ни на чем не основанные подозрения, что люди ненавидят его и замышляют убить.

Но Йоссариан был убежден в своей правоте, потому что, как объяснил он Клевинджеру, насколько ему известно, он вообще никогда не ошибается. Куда ни взглянешь, всюду одни психи, и среди всеобщего помешательства ему, Йоссариану, человеку молодому и благоразумному, приходится самому заботиться о себе.