Упраздненный театр :: Окуджава Булат
Страница: 8 из 110 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕкогда мне выдали билет из врат небесных,напутствуя: -ну что ж,иди - живи... багаж мой был:следы от бывших крыльев, и свежий шрам посеянной души. и не было проклятий или гнева - к чему роптать на собственных детей... и мой исход,конечно,не был первым- за горьким опытом пожить среди людей... и Ты,спасибо,отпустил - но не оставил.... >> 28.08.10 - 20:45 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
- Ну и что же? - смеется Жоржетта. - Все равно Марфушка. Недолгое зимнее солнце садится за крыши, дети стреляют поверх сугробов "пиф-паф! пиф-паф!" и кричат "ура!". Дома Ванванч, еще не успев раздеться, рассказывает, захлебываясь, проходящей по коридору Ирине Семеновне, как они там воевали с Жоржеттой на войне, но та проходит мимо, поджав губы, пока он орет из-под руки Акулины Ивановны: "А мы все равно победили!.." - Тише, малышечка. Тете Ире не до нас с тобой. А ну сымай поддевочку, сымай, сымай... Но тут внезапно появляется сам Ян Адамович Каминский, и он спрашивает, заинтересованно тараща глаза: - Что же это за война была? Кто с кем воевал? - Красные с белыми, - выпаливает Ванванч. - Кто же пересилил? - Да красные же, красные! - хохочет Жоржетта. - А кто из вас красный, а кто белый? - Ну, конечно, мы с Жоржеттой красные, - говорит Ванванч, - не белые же. - Они же не белые, батюшка, - поясняет Акулина Ивановна. - И Жоржетта красная? - спрашивает Каминский тихо. - А какая же? - наступает на отца Жоржетта.- Белые ведь буржуи, и мы их всех застрелили! В комнате Ванванч бросается к маме. - Мамочка, мы всех белых победили! - Да что ты?! - поражается она, и брови ее взлетают, но Ванванч видит, что она думает о чем-то другом, постороннем. Однажды ночью он проснулся от перезвона церковных колоколов. За двойными рамами мартовских окон они гудели и переливались особенно загадочно. В комнате было темно, но с улицы врывалось разноцветное сияние, в котором преобладали желтые, красные и синие тона, и разноцветные пятна вздрагивали и шевелились на стенах. Это было похоже на музыку целого оркестра, а может быть, и на войну, а может быть, было предчувствие чего-то нескорого, грядуще-го, зловещего, до чего еще надо дожить, как-то докарабкаться, а может быть, это было предостережением на завтрашний день, и только Ванванч был пока еще не в силах увязать это предостережение с появлением в квартире Мартьяна. Мартьян поселился у Ирины Семеновны. Он к ней приехал из какой-то угличской деревеньки. Маленький, жилистый, в больших валенках, сидел на кухне и дымил самокруткой. От него пахло кислым хлебом и дымом. Пепел он стряхивал себе под ноги, и Ирина Семеновна покорно за ним подбирала. Он молчал, вздыхал и смотрел на всех входящих с собачьей преданностью. Акулина Ивановна сказала маме как бы между прочим: - Эвон и Мартьян в Москву приволочилси... Спасается вроде... - Что за Мартьян? - как-то слишком строго спросила мама. - Это кто?.. Ах, этот... Он же кулак, няня. Вы разве не знаете, что мы объявили кулакам войну? - Он хрестьянин, милая ты моя, - мягко сказала няня, - чего уж воевать-то? Он хлебушек растил и нас кормил, вот-те и война... Ванванч рисовал в это время пушку. Он прислушался, представил себе тихого Мартьяна на кухне и подумал, что Мартьяна жалко. - С кулаком, няня, мы социализм не построим, - сказала мама, - он грабитель и кровосос. Вы вот его жалеете, а он бы вас не пожалел... Пушка у Ванванча выстрелила, и, продолжая линию выстрела, он пририсовал человечка с бородой и криво написал: "кулак". - Кулак, кулак, - сказала Акулина Ивановна неодобрительно, - а он-то хрестьянин и нас всех кормит. А как же, родимая... И Ванванч снова пожалел Мартьяна. - Мамочка, - сказал он неожиданно, - я люблю Мартьяна, он хрестьянин... - О? - воскликнула мама без всякого интереса. Остальное осталось для Ванванча за границей понимания. Пришла в комнату Ирина Семеновна, растеряв остатки своей недавней гордости, теребила пуговицу на кофте и просила маму глухим, капризным голосом: - Ты у нас начальница, партейная, слышь-ка, не дай старика обидеть. - Да вы что? - И красивое мамино лицо стало чужим и далеким. - Какая я начальница? Вы что?.. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|