Веселые похождения внука Хуана Морейры   ::   Пайро Роберто Хорхе

»

Он сидел спокойно, не догадываясь и даже не подозревая, какое открытие ждет его.

– Выпейте стаканчик вермута.

– Хорошо. Но товарищи ждут меня, чтобы поужинать вместе, – добавил он. – Я хотел бы знать, чему обязан честью…

– Я прочел вашу статью в «Фейерверке». Она отличается энергией, но кажется мне несколько преувеличенной. Вы добьетесь успеха в журналистике, и у меня есть основания дать вам один совет…

– Да? – проронил он, отхлебнув глоток вермута.

– Вам следует глубже знать людей, на которых вы нападаете, чтобы не причинить себе непоправимый вред своей юношеской предвзятостью.

– Сеньор, – сказал он, встав с места и собираясь уходить, – в данный момент я не расположен слушать лекции по литературе и журналистике…

– Отлично сказано, – воскликнул я, ласково взяв его за руку. – Отлично сказано, и не будь я тем, кто я есть, я бы не давал вам советов.

– Кто же вы? – спросил он, вспылив.

– Я Маурисио Гомес Эррера.

Он замер, открыв рот. Я продолжал мягко и спокойно, уверенный, что моя опытность восторжествует над этим детским простодушием:

– И если бы вы посоветовались об этой статье со своей мамой, с доньей Тересой, вы бы никогда ее не написали или, по крайней мере, не напечатали… Мы друзья… близкие друзья с вашей мамой… с самого детства… и позже.

– Это не мешает…

– Спросите у нее…

– Разум сильнее чувства, у каждого времени свои требования…

– Чувство долга неизменно.

– Вы хотите сказать?… – крикнул он.

– Молчание!

Я встал и, расплачиваясь с официантом, произнес спокойно и внушительно:

– Поговорите с Тересой, Маурисио.

Он окаменел, словно пораженный громом.

На следующий день я просмотрел «Фейерверк»; обещанного продолжения статьи не было. Зато к вечеру я получил записку, подписанную «Т. Р.»:

«У вас есть разум, но нет чувства. Жизнь принадлежит вам. Бедного мальчика узнать нельзя, с тех пор как он понял. Но жить, убивая других, – наверное, это несчастье».

Меня охватил ужас, я вышел из кабинета, бросив записку на пол. Успокоившись, я вернулся и сжег ее, безжалостно, почти с яростью.

Какая глупость! Неужто из-за пустых сентиментальных рассуждений человек должен отказываться от своих великих замыслов или позволить кому угодно оскорблять себя!..

Уккле под Брюсселем, 9 декабря 1910 г .