Высокое напряжение (Инкассатор)   ::   Воронин Андрей

- Сколько волка ни корми, он все равно сожрет втрое и нагадит тебе же на стол... Что ж, по заслугам и награда. Как ты полагаешь, Андрей?

Вислоплечий Андрей промолчал, поскольку платили ему вовсе не за то, что он говорил и думал, а за конкретные действия. Вопрос шефа был не из тех, которые требуют ответа, и, хотя Андрей не знал слова "риторический", он отлично понимал, что никаких реплик от него не ждут.

- Найди-ка бутылку, из которой этот мерзавец налакался, - приказал Виктор Павлович.

- А потом? - решил уточнить мордоворот.

- А потом - суп с котом, - резко ответил шеф. - Сам знаешь, не мальчик уже.

- Да уж, - пробормотал Андрей, уверенно опускаясь на корточки перед тумбой письменного стола, - это уж что да, то да. Давно уже не мальчик. Лет этак с двенадцати...

Он запустил руку в ворох старых бумаг и жестом фокусника извлек оттуда пустую бутылку. Виктор Павлович искоса наблюдал за его действиями, куря американскую сигарету и выпуская дым через ноздри двумя толстыми струями. Андрей двинул плечом, сбрасывая на пол висевшую на ремне матерчатую сумку. В сумке предательски звякнуло стекло. Он раздернул "молнию" и для начала вынул из сумки пару хлопчатобумажных перчаток. Натянув перчатки на руки, Андрей снова полез в сумку и достал оттуда две водочные бутылки. Одна из них была пуста, в другой оставалось еще на два пальца прозрачной влаги. Действуя уверенно и деловито, водитель джипа взял за запястье вяло обвисшую руку Митяя и по несколько раз приложил его ладонь к обеим бутылкам.

- Мудришь, - сквозь зубы заметил Виктор Павлович, косясь на часы.

- Береженого Бог бережет, - афористично ответил водитель, - а небереженого конвой стережет. Кто их знает, этих местных мусоров? Мало ли что им в голову стукнет...

- Ну не знаю, - недовольно проворчал Виктор Павлович, наблюдая за тем, как Андрей в художественном беспорядке расставляет на столе бутылки и разбрасывает вокруг свинченные с них алюминиевые колпачки. - По-моему, эти местные пинкертоны неспособны отличить собственную задницу от дырки в земле, а про дактилоскопию, может быть, услышат лет через пятьдесят, дай то неизвестно, поймут ли, о чем им толкуют...

- Так об этом же и речь, - с неожиданной горячностью возразил Андрей. Дело-то намечается нешуточное, а какие тут сыскари, всем известно. Могут ведь из области кого-нибудь прислать, а то и из центра, а там менты дошлые, и про дактилоскопию они все до тонкостей знают. Так что для полноты картины эти пальчики очень даже пригодятся. - Он приподнял одну из бутылок двумя пальцами за горлышко и посмотрел на просвет. - Чудо что за пальчики! Прямо невооруженным глазом видны...

- Кончай, кончай, - раздраженно поторопил его Вюстор Павлович. - Ты, конечно, спец, но я прошу тебя: не увлекайся. Здесь все-таки тайга, а не Москва и не Питер.., и даже не Красноярск, черт бы его побрал. Не перемудри, Андрей. И поторопись, пожалуйста, время не ждет.

Андрей пожал вислыми плечами и огляделся, словно прикидывая, не забыл ли чего-нибудь. Кивнув, словно в ответ на какие-то свои мысли, он пинком перевернул вертящийся стул, который с грохотом обрушился на пол в шаге от Митяя.

- Ну вот, - не спеша сдирая с потных ладоней перчатки и разгибаясь, удовлетворенно сказал Андрей, - теперь полный ажур. Заступил он, значит, на дежурство, повалил литруху, окосел и.., того.

- Да, - медленно сказал Виктор Павлович. - Это точно. Это ты правильно сказал - того.

Тон у него был странный. Андрей повернул к нему тяжелое мясистое лицо, но Виктор Павлович не смотрел на него. На распростертое посреди комнаты бесчувственное тело Митяя он не смотрел тоже: его взгляд был прикован к обтянутой черной гофрированной резиной рукоятке рубильника.

***

За полчаса до обеденного перерыва по объекту пронесся слух, что Петлюра слинял.