Заговор францисканцев   ::   Сэк Джон

– Скажи-ка лучше, зачем ты меня искал?

Он заглянул в темные глаза, в которых вдруг сверкнули слезы сочувствия, и все понял.

– Брат Лео? – сам ответил он на свой вопрос.

– Да.

– Он умер в мире?

– Воистину, в той самой хижине, где скончался святой Франческо.

– Должно быть, его это утешило.

Отшельник присел на пятки. Кончина друга и наставника не была неожиданной. Как-никак, Лео прожил больше восьми десятилетий. И все же его смерть была ударом.

Кто в силах проследить промысел Божий? Лео молил забрать его вместе с учителем, святым Франциском, однако Господь послал ему еще полвека жизни трудов и писаний. Маленький инок стал для основателя не только учеником, но и сиделкой: сам менял повязки и втирал мази в язвы, проступившие на руках, ступнях и на боку после видения на Монте Ла Верна. Он же был и секретарем, и исповедником святого, и если бы стремился к власти, то стал бы самым влиятельным лицом в ордене. Но Франциск избрал его спутником именно за чудную простоту. По излюбленной привычке давать прозвища, он перекрестил Лео-льва во fra Pecorello di Dio – Ягненочка Божьего.

Даже молодые братья, каким был Конрад, слышали о его знаменитой стычке с Элиасом после смерти Франциска, когда Лео разбил огромную вазу для пожертвований, собранных генералом ордена на строительство новой базилики. За непокорность Элиас приказал бичевать его и изгнать из Ассизи. Лео удалился в глушь и там писал трактаты, обличая слабости и пороки братии. Он стал совестью ордена, хранившей устав и заветы святого Франциска, и тем внушал ненависть партии конвентуалов.

Конрад задумался, способен ли фра Бонавентура, нынешний преемник Элиаса, подняться над старой ссорой.

– Генерал достойно похоронил брата Лео? – спросил он.

– О да. В базилике, рядом с его товарищами. Говорят, эта высшая честь.

– И он ее заслужил, – добавил Конрад.

Пока Конрад мешал похлебку, мальчик откинул капюшон. Черные, коротко остриженные волосы едва прикрывали мочки ушей. В миндалевидных глазах застыла настороженность испуганного олененка, а длинные ресницы еще подчеркивали это выражение. Молочно-белая кожа на щеках и на висках была такой прозрачной, что даже в полумраке Конрад различал узор жилок. Мальчик широко улыбнулся, дрогнули ноздри прямого длинного носа. « Благородный нос, – подумалось Конраду. – Малыш явно слишком миловиден, чтобы жить среди старших братьев, в особенности тех, что избрали образ жизни черных иноков. Одному Богу известно, какому множеству монашеских пороков они научились подражать».

Увидя, что Конрад перестал мешать варево, мальчик достал из-под стола свой мешок и извлек из него скатанный пергамент.

– Мой наставник в послухе велел передать вам это письмо. Фра Лео настаивал, чтобы оно непременно было вручено вам после его смерти.

Отшельник развернул перед огнем свиток выделанной овечьей кожи и несколько раз просмотрел.

– Что там говорится? – спросил Фабиано.

– Письмо не запечатано. Меня удивляет, что ты его не прочел. Разве наставник не обучил тебя грамоте?

– Немного. Я сумел разобрать только несколько слов. Я попросил прочитать его братьев, которых встретил по дороге, но те сказали только, что там... ничего интересного.

Конрад возвел глаза к небу. Мальчик совершенно лишен скрытности. И может быть опасен в своей наивности.

– Те братья назвали себя? – спросил он.

– Нет. Но один из них был стар, как само время, а у второго светлые волосы, если вам это о чем-то говорит.

Конрад прикусил губу.

– Ничего не говорит.

Оставалось только надеяться, что ребяческое недомыслие посланца не приведет к беде. Он еще раз просмотрел пергамент.

– Может быть, ты мне скажешь, интересно это письмо или нет, – обратился он к мальчику. – В нем содержится добрый совет, какой мог дать и Лео, но брат, которого я знал, написал бы иначе.