Занофа :: Ремизов Алексей Михайлович
Страница: 5 из 5 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕМинута расставания настала 13.05.10 - 05:18 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Старуха молчала. – А на кладбище тихо, там никто не тронет. Старуха молчала. Все у ней валилось из рук – тряслись руки, и не знала старая от своего горя: не то садись и плачь, не то сидя плачь. Тянулись дни за днями. Так много смутных дней прошло в Чабаковском заброшенном доме. И ударился бы головой об стену, лишь бы вырвать из глотки хоть какой-нибудь звук. Так страшно было молчание в Чабаковском доме. Стояло ли ведро или ненастье, шел ли дождь или светило солнце, все равно, глаза одного хотели: закрыться. Старуха не могла уж больше вынести, пугалась молчания, подымалась тихонько, подходила к дочери, черная, запачканная, что сама земля. – Деточка, деточка, моя! – Ну, что? – вскидывала Занофа страшные глаза на согнувшуюся мать. – Я так, деточка. Я ничего. Я только сердцем прошу… ГЛАВА ТРЕТЬЯ Должно быть, хорошая была ночь: на дальнем болоте трубили жабы и маленькие птички – пастушки чуть слышно свистели, сливая свой свист со стрекотом, в котором земля колыхалась. За рекою тоскливо гукали совы, и трещали лягушки, словно бы бричка по дороге катила. От высоких осокорей через весь Чабаковский двор тянулась глубокая тень в лунном круге. В белой рубахе, как белый цветок, лежала на траве Занофа. Печально рассыпались по плечам темные ее расплетенные косы. Оскалив белые зубы, глядела Занофа куда-то за звезды. А звезды были такие далекие. Одна дума таяла, будто месяц таял в ее сердце, – дума о смерти. И показалось Занофе, мелькнуло что-то под хлевом, будто вышел кто-то из хлева со свечкой, вот обогнул осокорь и упал в траву и уж полз через полосу тени к саду. Огонек, колеблясь, мелькал, как свеча, – две свечи. И чем ближе подползал огонек, тем яснее становилось Занофе, что это человек ползет, и уж лицо прояснилось, она узнала, – это он, жених ее, его глаза. Его глаза светились. Занофа приподнялась на руки и, как кошка, выгнув тело, поползла навстречу. И они ползли друг к другу, и путь между ними все укорачивался. Уже развевались его волосы и губы улыбались ей… Так путь между ними кончился. Руки его протянулись к Занофе и, охватив ее грудь, прижали крепко, горячие, на всю жизнь, навечно. И в миг синий, как там в хлеву с вожжею на шее, скаля страшные зубы, он приподнял ее с земли, и они полетели – жених и невеста. * * * Утром нашли Занофу в конце сада у сажалки: сидела она вся белая на перелазе придушена – черт задушил. Целый день пьяно Батыево. Стоном стон стоял, песня и гам и топот. Откалывали казачка, ног не жаль. Эк ведь, как прорвало, – Фома Ереме последний глаз вышиб, а у Митрошки что-то вроде хвоста его оторвали прочь с мясом. Да и как для такого случая – без Занофы, без ведьмы не ударить по всем. 1907 Комментарии Золотое руно. 1907. № 5. Печатается по изданию: Сочинения. Т. 1. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|