Железная воля   ::   Лесков Николай Семенович

- А что такое?"

"Да зачем же вы сидите здесь третий день?"

"Не знаю, я всегда так сижу".

"Как всегда, на каждой станции?"

"О да, непременно на каждой; как выехал из Москвы, так везде и сижу, а потом опять еду".

"На каждой станции вы сидите по три дня?"

"О да, по три дня... Впрочем, позвольте, я на одной просидел два дня, у меня это записано; но зато на другой четыре, это тоже записано".

"И что же вы делаете на станциях?"

"Ничего".

"Извините меня, может быть, вы нравы изучаете, заметил ваши пишете?"

Тогда это было в моде.

"Да, я смотрю, что со мною делают".

"Да зачем же вы это позволяете все с собою делать?"

"Ну... как быть!.. - отвечал он, - видите, я не умею по-русски говорить - и я должен всем подчиниться. Я это так себе положил; но зато потом..."

"Что же будет потом?"

"Я буду все подчинять".

"Вот как!"

"О да; непременно!"

"Но как вы могли пуститься в такой путь, не зная языка?"

"О, это было необходимо нужно; у нас было такое условие, чтобы я ехал не останавливаясь, - и я еду не останавливаясь. Я такой человек, который всегда точно исполняет то, что он обещал", - отвечал незнакомец - и при этом лицо его, которого я до сих пор себе не определил, вдруг приняло "веселое и твердое выражение".

"Боже, что за чудак!" - думаю себе и говорю: "Но вы извините меня, пожалуйста, разве этак ехать, как вы едете, - значит "ехать не останавливаясь"?"

"А как же? я все еду, все еду; как только мне скажут "можно", я сейчас еду - и для этого, вы видите, я даже не раздеваюсь. О, я очень давно, очень давно не раздеваюсь".

"Чист же, - я думаю, - ты, должно быть, мой голубчик!" И говорю ему:

"Извините, мне странно, как вы собою распорядились".

"А что?"

"Да вам бы лучше поискать в Москве русского попутчика, с которым бы вы ехали гораздо скорее и спокойнее".

"Для этого надо было останавливаться".

"Но вы очень скоро наверстали бы эту остановку".

"Я решил и дал слово не останавливаться".

"Но ведь вы, по вашим же словам, на всякой станции останавливаетесь".

"О да, но это не по моей воле".

"Согласен, но зачем же это и как вы это можете выносить?"

"О, я все могу выносить, потому что у меня железная воля!"

"Боже мой! - воскликнул я, - у вас железная воля?"

"Да, у меня железная воля; и у моего отца, и у моего деда была железная воля, - и у меня тоже железная воля".

"Железная воля!.. вы, верно, из Доберана, что в Мекленбурге?"

Он удивился и отвечал:

"Да, я из Доберана".

"И едете на заводы в Р.?"

"Да, я еду туда".

"Вас зовут Гуго Пекторалис?"

"О да, да! я инженер Гуго Пекторалис, но как вы это узнали?"

Я не вытерпел более, вскочил с места, обнял Пекторалиса, как будто старого друга, и повлек его к самовару, за которым обогрел его пуншем и рассказал, что узнал его по его железной воле.

"Вот как! - воскликнул он, придя в неописанный восторг, - и, подняв руки кверху, проговорил: - О мой отец, о мой гроссфатер! [дедушка (нем.)] слышите ли вы это и довольны ли вашим Гуго?"

"Они непременно должны быть вами довольны, - отвечал я, - но вы садитесь-ка скорее к столу и отогревайтесь чаем. Бы, я думаю, черт знает как назяблись!"

"Да, я зяб; здесь холодно; о, как холодно! Я это все записал".

"У вас и платье совсем не такое, как нужно: оно не греет".

"Это правда: оно даже совсем не греет, - вот только и греют, что одни чулки; но у меня железная воля, - и вы видите, как хорошо иметь железную волю".

"Нет, - говорю, - не вижу".

"Как же не видите: я известен прежде, чем я приехал; я сдержал свое слово и жив, я могу умереть с полным к себе уважением, без всякой слабости".

"Но позвольте узнать, кому вы это дали такое слово, о котором говорите?"

Он широко отмахнул правою рукою с вытянутым пальцем - и, медленно наводя его на свою грудь, отвечал:

"Себе".

"Себе! Но ведь позвольте мне вам заметить: это почти упрямство".

"О нет, не упрямство".