Журналист для Брежнева   ::   Тополь Эдуард

Вместе с тем отмечаю, что трудовая дисциплина сотрудников редакции "Комсомольская правда" находится на низком уровне. Несмотря на то, что корреспондент В.Белкин последний раз посетил редакцию 24 мая, в течение недели никто в редакции не был встревожен его отсутствием. И только в результате произведенных мною обысков редактор тов.Корнешов узнал об исчезновении его сотрудника - "талантливого публициста и одного из ведущих журналистов страны".

В связи с тем, что тов.Белкин включен в состав пресс-группы товарища Брежнева на встречу глав двух ведущих держав мира, считаю, что для скорейшего розыска В.Белкина и преступников, похитивших его и Рыбакова, целесообразно создать следственную бригаду, включив в нее оперативных сотрудников МУРа. Выполнение этих действий одним следователем, в данном случае мною, крайне затруднительно, особенно, если учесть, что в настоящее время в моем производстве вместе с делом Рыбакова и Белкина находится 18 дел различной категории - из них 5 крупных хозяйственных дел и 3 убийства.

Следователь прокуратуры Москворецкого района Москвы юрист 2 класса В. Пшеничный

21 июня 1979 года.

Нет, мне определенно нравится этот Пшеничный! Кроме одного ляпа - приглашения понятыми на осмотр квартиры Белкина соседей, которые оказались сослуживцами Белкина, - он, практически, еще не сделал ни одной ошибки. Я представил себе этого заваленного делами пожилого, усталого, с зарплатой 165 рублей районного следователя. Пять хозяйственных дел, три убийства и десять дел помельче - Бог ты мой, это какой-то вертеп, это круглый день вереница растратчиков и торгашей, обманывающих рядовых граждан при помощи его Величества - дефицита; это измученные трудом, бытом и пьянством мужья, избивающие своих жен до смерти; это квартирные драки и склоки; это бесчинства шпаны, которая толчется в подъездах; это винно-водочные будни государства, в котором почти 90 процентов преступлений совершается гражданами в пьяном виде. Полмиллиона уголовных и гражданских дел ежегодно рассматриваются судами Москвы, совершаются десятки тысяч арестов, сотни тысяч задержаний, и немыслимое количество дел - около миллиона по стране в год - передаются в народные суды, - и все это - будничная, ломовая, изнурительная работа тысяч рядовых, как этот Пшеничный, следователей. Он умница, этот Пшеничный. Безусловно, нужно создать бригаду по делу Белкина, и первым кандидатом в следственную бригаду будешь ты сам, следователь Пшеничный. Несмотря на то, что на тебя пожаловался сам редактор "Комсомольской правды", и у тебя изъяли дело - это мы уладим, это я возьму на себя…

Вторым… вторым, пожалуй, можно взять Светлова - это ищейка с хорошим нюхом. Конечно, он уже подполковник, начальник отделения МУРа, то есть, из хорошей розыскной ищейки стал еще и хорошим администратором, боссом, но надо бы именно его заполучить со всем его штатом.

Размышляя над этим, я вскрыл подшитый к делу большой серый конверт и извлек из него тот самый пресловутый блокнот Белкина с пометкой "Ташкент-Баку, N-1, апрель-май 79", в котором, по словам Пшеничного, "сообщалась важнейшая для следствия информация". Блокнот был исписан стремительной, малоразборчивой, а местами и вообще неразборчивой скорописью.

Вместе с блокнотом в конверте лежало 48 пронумерованных и соединенных скрепками страниц машинописного текста, найденного Пшеничным на квартире Белкина. По-видимому, Белкин перепечатал блокнот на своей "Колибри".

Я закурил, откинулся в кресле и принялся за чтение.

РУКОПИСЬ ЖУРНАЛИСТА В. БЕЛКИНА (начало)

Я не могу больше носить это в себе. Если я не отдам бумаге весь ужас случившегося - впору топиться в Каспийском море.