Знак Единения   ::   Морозова Юлия

— Было заметно, что толстяк очень нервничает — он беспрестанно вытирал о лосины потевшие ладони.

Интересно, с какого перепуга нам такая честь?

Судя по тому, что мне приходилось слышать, запирающие крепости — это те же самые перевалочные пункты. Надолго здесь никто не задерживается. И каждого вот так торжественно встречать «хлебом-солью» — замучаешься. Общая численность жителей невелика, так как крепость полностью находится на привозном довольствии. Гарнизон, как правило, маленький и состоит из четырех-пяти (на крупных оживленных путях — десяти) алоний: если понадобится, они размажут тонким ровным слоем по крепостным воротам как заглянувшую на огонек нежить, так и нагрянувших с визитом разбойников.

Бывает, конечно, наезжают горячие головы из молодых да ранних рыцарей, жаждущие ратных подвигов, славы, а кто и просто вознаграждения из имперской казны за ликвидацию в районе прорех хмарной нежити. Или маги столичные потренироваться перед Испытанием на ранг Мастера заглянут. Да только ни на тех, ни на других наша честная компания никак не тянула...

Благодарствуем за теплый прием, достопочтенные.— Мне пришлось откликнуться на приветствие, так как остальные помалкивали.— Рель Илиш из Дрюсса — к вашим услугам. Я и мои кузины направляемся в Яссир... к находящемуся при смерти дядюшке. Дозвольте нам заночевать в этих славных стенах, а наутро отправиться дальше.

Разумеется-разумеется. Прямо с утра и поедете. Никаких задержек, что вы, что вы.— Глазки у встречающего мужчины забегали быстрее.— А за спинами у вас кто прячется? Не прекрасная ли Шальни?

Моя челюсть со стуком упала на замковый двор. Образно выражаясь.

Ну... э-э-э... Это он... она то есть.— На этом мое и так не фонтанирующее красноречие иссякло. Я обернулась и беспомощно взглянула на Кирину. Та хмыкнула и подтолкнула Шальни вперед.

Приветствую вас, рен Рижиг,— потупил взгляд наш странный попутчик.— Вы на меня не сердитесь? За то, что я сбежала?

—Ну что вы, сэ... милая Шальни! — замахал руками толстяк.— Мы так рады вашему возвращению! Пойдемте скорее, обрадуем госпожу! Она места со вчерашнего дня себе не находит...

Шальни затоптался на месте, смущенно разглаживая юбку и кидая на меня через плечо пламенные взгляды.

—Эти милостивые господа спасли меня из грязных лап кочевников. Рен Илиш был так храбр и благороден! О них позаботятся, рен Рижиг? Я обещала, что нас накормят ужином.

Рижиг затряс всеми тремя подбородками.

Разумеется-разумеется, не извольте беспокоиться. Обо всем позаботятся. Самым наилучшим образом. Прошу вас, сестра Обессия,— обратился он к ближайшей алонии, темноволосой девушке, не сводившей с нас тяжелого взгляда,— уладьте это дело. А нам пора. Да-да, пора. Пойдемте-пойдемте. Госпожа ждет. Вы же знаете, она оченьочень не любит ждать...

Доброй ночи, достопочтенные.— Шальни внезапно схватил меня за руку.— Рен Илиш, мы еще увидимся?

Он жалостливо зашмыгал носом. Я осторожно высвободила свое запястье.

—Ну... э-э-э...

Управляющий не дал затянуться прощанию:

—Разумеется, увидитесь. Утречком, милая Шальни, все утречком. А сейчас всем надо отдохнуть. Да-да.

Аккуратненько подхватив Шальни под ручку, толстяк выразительно посмотрел на нас и потянул слабо упирающегося мужчину в арочный вход, а затем, через боковую дверь, завел внутрь здания.

Стремительно темнело. Холодало еще быстрее. Пытаясь согреться, я переминалась с ноги на ногу, с завистью поглядывая на алоний, на которых из теплой верхней одежды были только меховые безрукавки. Что касается меня, занятия по терморегуляции я, к большому моему сожалению, в свое время пропустила. А пользоваться согревающим заклятием в такой компании — по меньшей мере, неразумно, если не сказать — самоубийственно.