On the wild side   ::   Лимонов Эдуард

-- Он у всех... Херписом больны два-дцать миллионов!"

В двадцать миллионов я не поверил. Я сказал, что я из Европы и к их аме-риканским болезням не имею никакого отношения. Еще я высказал предположе-ние, что херпис, как и гэй-канцер, придумало и распространяет Си Ай Эй, дабы ос-тановить декадентское гниение, охватившее население Соединенных Штатов. Та-кие, как они есть, все время ебущиеся секс-маньяки, нимфоманки и гомосексуали-сты, не смогут противостоять советскому нашествию на Америку. Дабы пристру-нить свое население, специалисты Си Ай Эй по пропаганде взяли две редкие формы болезней (а их существуют сотни, если не тысячи видов) и подсунули их прессе. Пресса послушно превратила их в эпидемии. "Президенту Рейгану нужны здоровые, краснощекие американские семьи, -- сказал я Элиз. -Евангелистам и вновь рожденным христианам нужны здоровые семьи... Операция "гэй-канцер -- херпис" наверняка снизила внебрачную сексуальную активность американцев вдвое, если не в десять раз... И укрепила американскую семью. И тем самым укре-пила американскую государственность". Презерватив я одеть на член отказался. Я терпеть не могу резину в любом виде.

От нечего делать девушки вдруг пригласили меня на обед. В квартиру ру-мына, бродящего в Гималаях. Вместе с собой я взял на обед французского юношу Тьерри, моего приятеля, прилетевшего со мной в Нью-Йорк на одном самолете. Ему негде было жить, посему я договорился с Лелей, что она возьмет Тьерри к се-бе на некоторое время, пока они друг другу не остопиздят...

И вот мы сидели и предавались дружескому трепу на фоне зеленых расте-ний гималайского румына, каковые занимали два обширных окна и взбирались на антресоль, ту самую, где стоит кровать и несколько утр тому назад Элиз протяги-вала мне презерватив.

Как многие женщины ее возраста, Леля -- алкоголик. По мере того как пони-жался уровень калифорнийского "Шабли" в галлоновой бутыли зеленого стекла, Леля становилась все более придирчивой и снова и снова повторяла Тьерри усло-вия его пребывания в ее квартире. Почему-то Леля особенно упирала на то, что француз должен будет тщательно мыться всякий раз, когда он будет ложиться в ее постель...

Рассеянно прислушиваясь к теперь уже пьяному голосу Лели, я невнима-тельно разговаривал с Элиз, мы ожидали китайскую еду, заказанную по телефону в ближайшем ресторане. Чувствовал я себя прекрасно, за день успел написать во-семь страниц книги, и сидел, попивая вино с женщинами, которые меня по-своему любили и уважали, как бы с членами моей семьи, и посему мне было спокойно и хорошо, как, возможно, человеку бывает спокойно и хорошо, если он сидит меж любимых сестер. Тьерри при желании мог сойти за младшего брата...

Улыбающийся деливери-китаец принес еду, и девушки настояли на том, что платят за еду они. Я согласился и только вручил китайцу доллар за услуги. Сунув мой доллар в карман, китаец, медленно пятясь к двери, с видимым удовольствием обозревал полупьяных девушек и нашу компанию. Я думаю, он счастлив был бы остаться некоторое время с нами и вскарабкался бы, не снимая белого фартука, на одну из девушек.

Поедая скрывающиеся среди мореных овощей свинину и курицу, обильно смазывая все это сой-соусом, сопровождая рисом и опять и опять белым вином и пивом в случае Тьерри, мы наконец поглотили все изделия китайской кухни и от-валились от стола, переваривая. И тут, под звуки музыки румына, девушки пред-ложили мне пойти к соотечественнику Алексу, с которым, каждая по отдельности и обе вместе, они дружат. Ничего удивительного в дружбе двух русских девушек с русским художником не было. Я даже не сомневался, что каждая по отдельности или обе вместе подружки Леля и Элиз выспались с художником, если это вообще возможно.