Похороны великого мифа   ::   Льюис Клайв Стейплз

Но если руководствоваться аналогией с Природой, такой, как мы ее знаем, то резонно предположить, что этот эволюционный процесс был второй частью более длительного процесса; что первые семена жизни на нашу планету “заронила” какая-то более полная и совершенная жизнь. Может быть, эта аналогия ошибочна. Может быть, Природа когда-то была иной. Может быть, Вселенная в целом совсем не похожа на те ее части, которые доступны нашему наблюдению. Но если это так, если Вселенная когда-то была мертва и каким-то образом сама себя оживила, если изначальное абсолютное варварство само себя вытащило за волосы к цивилизации, то тогда мы вынуждены признать, что события такого рода более не случаются, что мир, в который нам предлагается верить, радикально отличается от мира, в котором мы живем. Иными словами, непосредственное правдоподобие Мифа исчезло. Но исчезло оно лишь потому, что мы думали, будто для воображения оно останется правдоподобным. Именно воображение творит Миф: из рациональной мысли оно отбирает только то, что ему выгодно.

Источник силы Мифа заключается еще и в том, что психологи назвали бы “амбивалентностью”. Он потворствует двум противоположным тенденциям сознания: тенденцией к очернительству и тенденцией к приукрашиванию. В Мифе все на свете превращается во что-то другое; на самом деле, все на свете и есть что-то другое — на более ранней или более поздней стадии развития; причем более поздние стадии всегда лучшие. А это означает, что, чувствуя в себе склонность к очернительству, мы можем “развенчать” все достойное уважения как “простое” усовершенствование всего недостойного. Любовь — это “просто” усовершенствованная похоть, добродетель — усовершенствованный инстинкт и так далее. С другой стороны, это также означает, что ощущая себя, как это принято называть, “идеалистами”, мы можем считать все отвратительное (в себе, в своей партии, в своем народе) “просто” недоразвитыми формами прекрасного: порок — просто недоразвитая добродетель, эгоизм — недоразвитый альтруизм; чуть-чуть образования — и все пойдет на лад.

Кроме того, Миф врачует старые раны детства. Не углубляясь в дебри фрейдизма, отметим лишь, что у каждого человека есть тайная обида на отца и на первого учителя. Воспитание, каким бы правильным оно ни было, редко обходится без обид. Как же приятно отказаться от старой идеи “происхождения” от своих воспитателей в пользу новой идеи “эволюции” или “возникновения”: чувствовать, что мы выросли из них, как цветок из Земли, что мы переросли, превзошли их, как китсовские боги превзошли титанов. У человека появляется космических масштабов предлог относиться к своему отцу как к старому глупцу, путающемуся под ногами. “Прочь с дороги, старый дурак!”

Миф по душе и тем, кто хочет нам что-нибудь продать. В былые дни у человека была семейная повозка, которую делали к свадьбе, и она служила до конца его дней. Такой образ мыслей не устраивает современных производителей. Зато их полностью устраивает популярный Эволюционизм. Ничто не должно быть долговечным. Они хотят, чтобы вы каждый год покупали новую машину, новый радиоприемник, новое все-все-все. Новое всегда должно быть лучше старого. Мадам предпочтет последнюю модель. Ведь это же эволюция, это развитие, сама Вселенная развивается и обновляется; “сопротивление рекламе” — грех против Святого Призрака, elan vital* (*cила жизни (фр.)).

Наконец, без Мифа не было бы современной политики. Миф возник в Эпоху революций, и только благодаря политическим концепциям этой Эпохи был усвоен сознанием. (Отсюда ясно, почему Миф сосредоточивается на одном холдейновском случае биологического “прогресса” и отвергает десять случаев “дегенерации”.