Аякс   ::   Софокл

Но когда над тобою Зевесов перун,

Когда речи данайцев порочат тебя,

Мы смущеньем объяты и в страхе дрожим,

140 Точно глаз голубицы пугливой.

Так, в последнюю ночь, что от солнца бежит,

Злоречивые вести по стану ползут

И бесславят тебя:

Что на выгона луг ты коварно проник

И добытый данайцами скот перебил,

Все, что после раздела хранилось у нас,

Поражая булата грозою.

Так сплетает рассказ про тебя Одиссей,

Его на ухо шепчет то здесь он, то там,

150 И все верят ему.

Убедительно лживое слово звучит,

Ему пуще рассказчика слушатель рад,

Все глумятся над горем Аякса.

Да, в великую душу нетрудно стрелять:

Промахнуться нельзя. Если кто про меня

Небылицы сплетет, не поверят ему, —

А имущего Зависть следит по пятам,

Между тем как толпа без великих мужей

Ненадежный оплот воздвигает в бою.

160 Лишь под сенью великого малый цветет,

Лишь от малых великий могуч и силен.

Но не внемлет глупец в ослепленье своем

Благомыслящей мудрости слову.

И тебя они ныне поносят, Аякс,

И не в силах мы им ничего возразить,

Переспорить не можем одни, б з тебя!

Они рады, что взоров избегли твоих,

Верещат, словно стая шумливых птенцов,

Но яви им свой лик, – как пред коршуном злым,

170 Оробеют внезапно и в страхе немом

Разлетятся, забыв об отваге.

Хор



Строфа



Вправду ль тебя Тавропола [5] , дочь Зевсова, —

О безотрадная весть,

Мать позора моего! —

На не деленный скот подняла меченосного?

За то ль, что не дал ей в добыче доли ты,

Иль что трофеем почтить

Ее забыл ты, иль за охоту – венком?

Иль меднобронный бог Эниалий [6] в бою

180 К тебе был ласков, ты же не вспомнил о нем

И ночным был страхом наказан?

Антистрофа



Нет, не поверю, чтоб в здравом рассудке ты,

Сын Теламона, скота

Кровью меч забрызгал свой!

Болезнь от бога – нам не осилить; но дайте же

О Зевс и Феб, отпор молве-злоречию!

Если же лживой молвой

Тебя порочат или Атридов чета,

190 Иль что Сисифом в ложе позора рожден [7]  —

Молю, владыка! Лик из палатки явив,

Мглу развей навета лихого!

Эпод



Встань, поднимись скорей с одра! Не всю же вечность!

Ты на нем пролежишь в безделье стыдном.

Наш позор до небес горит!

Гордыня врагов мчится,

Не зная препон, шумно,

Как вихрь на горе в роще.

У них на устах смех лишь,

Обиды полна речь их,

200 У нас же болит сердце.



Эписодий Первый

Из шатра выходит Текмесса.

Текмесса



Дорогие гребцы с саламинской ладьи,

Эрехфиды [8] , земли благодатной сыны!

Всем нам горе приспело, что верность храним

Теламонову дому в далекой стране.

Наш великий, наш сильный, наш грозный Аякс

Изболевшись, лежит,

Помраченный ужасною бурей.

Корифей



Что за тяжкое зло ночь могла принести,

День прошедший сменив? [9]

210 Расскажи, Телевтанта-фригийца дитя,

Обо всем: ведь тебя, хоть и пленница ты,

Как жену возлюбил бурнострастный Аякс,

Тебе ведомы все его думы.

Текмесса



Как в слова мне облечь несказанную боль?

Тяжелее ведь смерти лихой моя весть!

В эту ночь, помраченный безумия мглой,

Свою славу Аякс на позор променял.

Посмотрите: там преют под сенью шатра

Бездыханные туши; струится с них кровь;

220 Это – жертвы несчастного мужа!



Коммос



Строфа



Хор



С какой ты к нам вестью,

Вестью несносной, нещадной пришла

Сказать о гневном муже!

Эта ли весть на устах у данайских вождей,

Эта ли весть множится в толках?

Грядущий миг бедствия полн;

Смерть над тобой нависла, [10]

О вождь, ты, что свой меч

230 Поднял рукой безумной

На весь скот и на пастырей всех

Единой черной казнью!

Текмесса



Ах, оттуда пришел и оттуда пригнал

Он сплетенное вервием стадо домой.

Тут одних он, на землю повергши, заклал,

Иль ударом меча пополам разрубил.

Два барана остались.